Заветы Ильича. «Сим победиши»

Здесь же, в Горках, все его контакты были крайне ограничены и подконтрольны. 19 августа его посетил брат — Дмитрий Ильич с женой и дочерью Ольгой. 11 сентября он долго расспрашивал крестьянина А.Г. Панкова, заведовавшего хозяйством совхоза «Горки», о его впечатлениях от Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промысловой выставки, открывшейся в Москве.

А вот «на вопрос, — пишет Крупская, — не хочет ли он повидать Бухарина, который раньше чаще других бывал у нас, или кого-нибудь еще из товарищей, близко связанных по работе, он отрицательно качал головой…» И уж совсем расстроился, когда 22 августа во время прогулки ему показалось, что среди посетителей дома отдыха он заметил издалека Бухарина и Зиновьева. Не захотел он их видеть, «знал, — как полагает Надежда Константиновна, — что это будет непомерно тяжело»^12191220.

Да и они — если только он не обознался, — видимо, не очень-то рвались на встречу, ибо в руководящем ядре партии вновь стали проявляться серьезные разногласия, грозившие новой дискуссией. И причины для этого были весьма основательные.

23-25 сентября 1923 года состоялся Пленум ЦК РКП(б), на котором заслушали доклады Дзержинского и Рыкова об экономическом и политическом положении в стране. «Несмотря на известный хозяйственный подъем, вследствие прежде всего финансовых затруднений, — заявил Дзержинский, — в последние месяцы настроение рабочих несколько ухудшилось и мы видим на целом ряде заводов недовольство, которое доходит до форменных стачек»¹²²¹.

Денежная реформа завершалась. С тех пор, как в ноябре 1922 года появились первые банковские билеты — червонцы, старые «совзнаки» все более вытеснялись из оборота. Уже летом 1923 года в червонцах производились все оптовые закупки, ими начали выдавать зарплату рабочим. А после того, как новый рубль стали обменивать на 50 тысяч старых, они и вовсе самоликвидировались.

В том же 1923 году приступили к чеканке золотых советских червонцев с изображением «Сеятеля», которые по содержанию золота, его пробе и весу полностью соответствовали 10 рублям золотой монеты дореволюционного образца. И хотя золотой червонец употреблялся как платежное средство лишь по международным обязательствам, червонный банковский билет с подписью наркома финансов Сокольникова ценился вровень с золотым¹.

В стране осталась одна твердая, конвертируемая валюта, принятая на всех валютных биржах мира к свободному обмену.

Оценивая эту блистательную реформу, Д. Мурзин заметил: «Важно понять главное: централизованное руководство, если оно применяется умело, экономически грамотно и не отягощено голым администрированием, обладает колоссальными возможностями для быстрого и эффективного решения сложнейших проблем, особенно в кризисных ситуациях»^12221223.

Однако уже тогда рост администрирования начинал давать о себе знать. Общий экономический подъем оказался крайне неравномерным. Сельскохозяйственное производство, которое в 1922–1923 годах восстанавливалось быстрыми темпами, достигло 70 процентов от довоенного уровня 1913 года, а вот тяжелая промышленность — 39 процентов. И тем не менее, как это ни парадоксально, с лета 1923 года стали все более проявляться серьезнейшие трудности в сбыте продукции именно промышленных предприятий.

Государственные тресты и в особенности синдикаты по существу являлись монополистами в своих отраслях. Стремясь получить прибыль, они устанавливали высокие оптовые цены на свои фабрикаты. Однако, не располагая достаточной сетью государственной или кооперативной торговли, они оказались неспособными проложить дорогу к массовому крестьянскому рынку и вынуждены были продавать свой товар посредникам — перекупщикам. Ну, а те, желаю заполучить максимальную «моржу», задирали цены еще выше.

С другой стороны, в связи с введением денежного налога, резко возросла продажа на рынке зерна, других сельхозпродуктов, и цены на них, естественно, снизились. В конечном счете, рассчитавшись с государством, крестьяне были не в состоянии приобрести необходимые им промышленные товары по непомерно высоким ценам. Как сказал Дзержинский, — «для того, чтобы купить пару сапог, надо было привести чуть ли не целую корову, да еще впридачу овцу»¹.

Это и привело сначала к сокращению сбыта, затовариванию предприятий, а затем и к свертыванию производства в легкой, а потом и в тяжелой промышленности. Если все это умножить на неопытность, бесхозяйственность, расхлябанность и злоупотребления хозяйственников, то станет понятно, почему экономические трудности стали нарастать, как снежный ком^12241225. Иными словами, те самые «ножницы», которые Троцкий нарисовал в диаграмме во время доклада на XII съезде партии, оказались не плодом его фантазий, а суровой реальностью.