Заветы Ильича. «Сим победиши»

С первых своих работ Ленин не раз напоминал о том, что проводя в жизнь волю правящего класса, чиновничий аппарат обладает и определенной «автономией», имеет не только свои корпоративные интересы, но и возможности их реализации. Даже при «старом режиме» этому аппарату нередко удавалось блокировать те исходившие сверху начинания, которые не соответствовали интересам бюрократии⁵³⁵⁵³⁶.

Вот и нам, считает Ленин, пора признать, что аппарат у нас — не наш. Поэтому и государственная машина не всегда слушает тех, кто считает себя властью. «Вырывается машина из рук: как будто бы сидит человек, который ею правит, а машина едет не туда, куда ее направляют, а туда, куда направляет кто-то… Машина едет не совсем так, а очень часто совсем не так, как воображает тот, кто сидит у руля этой машины»².

Ленин рассказывает: «..Л попытался разобраться: взять конкретный случай, докопаться хоть раз до низов, выяснить, как это там выходит, почему эта машина не идет». И он препарирует перед делегатами уже известный нам эпизод с закупкой консервов.

«Москва голодает, летом будет голодать еще больше, мяса не привезли…» И вот. «Явился для этого французский гражданин… Продают мясные консервы… на советские деньги. Чего же проще? Оказывается, что ежели рассуждать по-советски и как следует, то совсем не просто…». Между руководителями ведомств — склока. «В чем дело? Не можем никак закупить продовольствия. Почему? Волокита Наркомвнешторга». Тогда 11 февраля… Политбюро ЦК принимает решение о «желательности закупки…»

Ленин комментирует «Конечно, без Политбюро ЦК РКП как же это русские граждане могут такой вопрос решить! Представьте себе: как это могли бы 4700 ответственных работников (это только по переписи) без Политбюро ЦК решить вопрос о закупке предметов продовольствия за границей? Это, конечно, представление сверхъестественное».

Ну, хорошо, постановление принято. И что же? Опять проходит неделя, вторая… Вы думаете, чиновники спали? Наоборот. Непрерывно заседали комиссии. Страсти накалялись: «Один ответственный коммунист послал другого ответственного коммуниста к черту». Тот не остался в долгу: «Не буду с вами разговаривать впредь без нотариуса»… «Все устали, изму-чались, больны…». Великолепная иллюстрация к способности бюрократического аппарата имитировать и симулировать кипучую деятельность.

И тогда, рассказывает Владимир Ильич, — «я написал письменное предложение в ЦК: по-моему, всех, кроме членов ВЦИК, которые, вы знаете, неприкосновенны, всех, кроме членов ВЦИК, из московских учреждений посадить в худшую московскую тюрьму на б часов, а из Внешторга — на 36 часов».

Создали следственную комиссию, даже две… И что? Не успели посадить. Во-первых, «когда приехал Красин, Каменев поговорил с Красиным, дело было улажено и консервы мы купили». А, во-вторых, обе следственные комиссии так виновных и не нашли (в зале — общий смех). «В самом деле, из того, что я рассказал, совершенно очевидно, что виновного не найдешь. Просто обычное русское интеллигентское неумение практически дела делать — бестолковщина и безалаберщина».

Итог: «Так работать нельзя. Тут не новая, не экономическая и не политика, а просто издевка». И так не только в столице, но и «не в столичных городах постоянно делаются такие вещи и даже во сто раз хуже»¹. В чем дело? — спрашивает Владимир Ильич. «Политической власти совершенно достаточно… Чего же не хватает? Ясное дело… не хватает культурности тому слою коммунистов, который управляет…»

Он вспоминает гимназические уроки истории: «Нас учили: бывает, что один народ завоюет другой народ, и тогда тот народ, который завоевал, бывает завоевателем, а тот, который завоеван, бывает побежденным. Это очень просто и всем понятно. Но что бывает с культурой этих народов? Тут не так просто. Если народ, который завоевал, культурнее народа побежденного, то он навязывает ему свою культуру, а если наоборот, то бывает так, что побежденный свою культуру навязывает завоевателю».

Ленин поясняет: «Правда, тут может как будто получиться впечатление, что у побежденных есть высокая культура. Ничего подобного. Культура у них мизерная, ничтожная, но все же она больше, чем у нас. Как она ни жалка, как ни мизерна, но она больше, чем у наших ответственных работников — коммунистов, потому что у них нет достаточного уменья управлять…Это признание очень неприятное. Или, по крайней мере, не очень приятное, но мне кажется, что его надо сделать, ибо в этом сейчас гвоздь вопроса»¹.

Одна из главных проблем для Ленина в том и состояла, что НЭП поставил перед партией новые задачи, но «мы отстали от той потребности, которая имеется сейчас на очереди… Мы живем в традициях 1918и 1919 годов. То были великие годы, величайшее всемирное историческое дело. А если смотреть назад на эти годы и не видеть, какая теперь задача на очереди, то это была бы гибель, несомненная, абсолютная гибель, и весь гвоздь в том, что сознать этого мы не хотим»⁵³⁷⁵³⁸.