Завгар

“Но я же уникальный!” – хотелось заорать мне. Вот только всеми почему-то факт моей уникальности воспринимался как умение циркового медведя ездить на велосипеде. Да, необычно, да, в какой-то мере забавно, но создавать из-за этого медвеже-велосипедные войска никто не собирался.

– Случилось что-то? – чуть склонил голову вбок Андрей, разглядывая меня. Сидел он по обыкновению своему на стуле в моей комнате и, закинув ногу на ногу, что-то время от времени помечал в блокноте.

– Да просто очередное разочарование настигло, – со вздохом сообщил я ему.

– Не получается организовать гарем?

– Да нет, не в том дело, – я всё-таки поднялся с кровати, сел, свесив ноги. – С гаремом как раз всё нормально. Учу парней быть более активными в сексе, ну и спортом заниматься гоняю. И эффект есть, причём весьма положительный.

– А что же тогда? – продолжил расспрашивать психолог.

– Вы же знаете, что меня интересовали мобильные доспехи?

– Да-да, – покивал собеседник. – Помню, ты рассказывал, что даже с механистками подружился, чтобы можно было поближе к ним подобраться.

– Ну, в общем, я вчера уговорил дать мне посидеть в кабине “Триары”.

– Даже так? – поднял бровь Шитц.

– Угу. Пришлось, правда, заводить пилотский профиль...

– Какой?

– Ну, операты мобильного комплекса, – уточнил я.

– А, ну да, – чуть улыбнулся психолог. – Без этого, как я слышал, в кабину не попасть.

– Так вот, посадили меня туда, прошло сканирование, а потом вдруг вроде как сбой произошёл, активировался какой-то “протокол двенадцать М”, и доспех полностью под моё управление перешёл.

Услышав такое, психолог изменился в лице, подскочил и прижал мне палец к губам, заставляя умолкнуть. Нервно прошелся из угла в угол. Затем, наконец, приняв решение, произнес, – Пойдём пройдёмся, что-то душно тут у тебя.

Пожав плечами, слегка удивленный нетипичному поведению мужчины, я не стал спорить и оделся. Раз врач говорит, что надо пройтись, значит надо пройтись.

Препонов нам никто не чинил и мы вышли из усадьбы сначала в парк, а затем углубились в лес за ним, по утоптанной каждодневными пробежками тропинке.

Кинув задумчивый взгляд по сторонам, и потыкав в наручный коммуникатор, Шитц негромко попросил, – Расскажи как всё было.

Кивнув, я принялся вспоминать и незаметно вновь окунулся в такие живые и яркие воспоминания вчерашнего дня, вновь переживая удивление, а затем восторг, которые почувствовал, буквально слившись с многотонной пятиметровой махиной.

В установившейся лесной тишине прерываемой лишь редким птичьим щебетом я с увлечением рассказывал буквально всё, что в тот момент думал и ощущал.

– И представляете, – произнёс я, заканчивая свой рассказ, – мне синхронизацию посчитали в двести двенадцать процентов, при том что у Марины, которая крута как кавказские горы, всего девяносто шесть…

В этот миг я увидел, какими глазами смотрит на меня мужчина, и мгновенно осёкся, потому как в них, проломив извечную маску спокойной доброжелательности, читались удивление, неверие и какая-то безумная надежда.

– Эм... у вас всё нормально? – осторожно уточнил я.

Шитц, отмерев, внезапно странно, чуть кривовато улыбнулся, после чего помотал головой, постаравшись вернуть на лицо прежнее выражение, и ответил:

– Да, всё в порядке. Просто больно уж неожиданными слова твои оказались. Ведь ты, насколько я знаю, первый мужчина, которому такое удалось.

– Вот и я так считаю! – с жаром сказал ему. – А они мне взяли и запретили подходить к доспеху. И всё под тем соусом, что без обучения и допуска запрещено.

– Ну, с одной стороны, они правы, – вынужден был признать Андрей, – это всё-таки боевая машина, которая может такие разрушения устроить, что мало не покажется.

– И вы, значит, с ними заодно! – воскликнул я с обидой.

– Нет, – тут же отрезал психолог, – я с ними точно не заодно. Однако признаю логику сказанного. Без обучения управлять мобильным доспехом крайне опрометчиво и опасно.

– И что делать?

– Искать способ это обучение пройти, – ответил Шитц.

– Хорошо бы, но мне уже ткнули в лицо, что я – наложник, и в обязанностях у меня даже гипотетически такое не прописано!

Я раздосадованно с размаху пнул вылезший на тропинку древесный корень, зашипел от боли, но бурлящий в душе гнев так и не утих.

Заложив руки за спину, психолог задумчиво покосился на прыгающего на одной ноге меня. Затем спросил:

– А по поводу уровня твоей синхронизации они разве ничего не спросили?

– А они про него не знают, – заявил я, приостановившись, – какой-то сбой был, и на тестовом стенде ничего не отобразилось, а я им не сказал. Честно сказать, не знаю почему, на всякий случай.

– Хм... – мужчина чему-то слегка улыбнулся. – Это хорошо.

– Что хорошо? – переспросил я, и собеседник поднял на меня задумчивый взгляд, словно раздумывая, говорить мне или нет. А затем еще раз оглядевшись, коротко произнес, показывая на лежащее у тропинки поваленное дерево:

– Присядем.

Что-то было в его голосе такое, предельно серьёзное, и я, послушавшись, присел на потемневшую от времени шершавую кору, давно уже упавшего и почти полностью покрытого мхом ствола.