Завидная биография

— Да, — сказал пассажир, немного озадаченный такой стремительной атакой, — все это тоже, конечно, интересно. Но ведь как решить, что важнее? Вот поэтому нас и учат в школах, вот поэтому с нас и требуют знаний, чтобы, встретившись с жизнью, мы оказались во всеоружии. А что нужнее — география или ботаника, физика или история, — это подскажет жизнь. Учиться нужно на пятерки. Ну, а говорить? Говорить можно и о другом. О двойках, например. Между прочим, я тоже плавал и немало. И вот однажды мне пришлось перегонять морской катер из Охотска в Николаевск-на-Амуре. Знаете, где это? Там тоже такая вот губа, как здесь, только раз в пятьсот больше…

Пассажир достал новую папиросу.

— Так вот, — продолжал он, закурив, — названия у нашего катера не было. Был номер — «Два», и, как всегда в таких случаях, звали этот катер «Двойкой». Ничего интересного рейс на «Двойке мне не обещал. В то время штурманский диплом уже не первый год лежал у меня в кармане. Побывал я и в тропиках и в Арктике, но мне везло… или не везло, считайте, как хотите, только в море ни разу не случалось со мной никаких происшествий. Плавал я на больших кораблях. Под руками всегда были мореходные приборы. Отличные карты сообщали мне все, что нужно знать моряку о течениях, глубинах и берегах. Маяки всегда аккуратно появлялись там, где мы их ждали. Буи и вехи во-время предупреждали об опасностях…

В тот раз на катере тоже был хороший морской компас, надежная карта, а за кормой исправно крутилась вертушка лага. В каботажном плавании — вы-то знаете это — моряку и желать больше нечего. Мотор работал отлично. Я время от времени отмечал на карте место корабля и был совершенно спокоен: при таких условиях трудно сбиться с пути. И погода стояла хорошая: дул свежий ветер с востока; он, правда, немного прибивал нас к берегу, но зато разогнал тучи, и видимость была прекрасная. Я старался держаться мористее, дальше от берега, но особенно далеко забираться в море тоже не решался.

В тех местах ветры непостоянные. Переменится ветер — потянет в море, а у меня ни секстанта, ни хронометра, ни таблиц. Потеряешь берег — а там и заблудиться недолго.

Но в тот раз ветер держался ровный и до вечера не было никаких неприятностей. Никого даже не встретили в море. Попался, правда, один тюлень, — он плыл куда-то наперерез курсу. Наш механик взял из рубки старинную винтовку, прицелился, она бахнула, как пушка. Выстрел раскатился по морю и откликнулся глухим эхом. Тюлень показал нам пятнистую спину, кувыркнулся в воде и пропал…

Когда стемнело, я сменился с вахты, спустился в каюту и скоро заснул. Под шум мотора отлично спится.

Ночью я проснулся с чувством неосознанной тревоги. В каюте было темно… Мотор молчал… Как-то по-особенному слышались голоса, стук сапог по трапам, плеск волны за бортом. Должно быть, эти непривычные звуки и встревожили меня. Я бросился наверх. Над морем стояла непроглядная темень. Звезд не было. Ветер крепчал, и соленые волны то и дело перехлестывали через палубу. Наша маленькая динамка остановилась вместе с мотором. Единственный электрический фонарик забрал механик. Он осмотрел повреждение и обещал через час исправить и запустить машину.

Ничего страшного не было в нашем положении. Час задержки — вот все, чем угрожала нам неисправность мотора. Я успокоился. Но примерно через полчаса справа, с запада, донесся сквозь свист ветра ясно слышимый рокот прибоя. Значит, близко был берег. Для тех, кто плавал мало, с берегом связаны все надежды, а моряки, конечно, знают, что близость берега часто грозит гибелью. Дело принимало скверный оборот.

— Как там? — крикнул я в машину.

— Порядок, через полчаса пойдем, — откликнулся механик и загремел ключами.

Я зашел в рубку, чиркнул спичкой и внимательно посмотрел на карту. По моим расчетам выходило, что до берега четыре мили. Грунт скалистый. Берег приглубый, отвесный… Я быстро прикинул в уме: ветер гнал нас со скоростью двух или трех миль в час. Через полчаса механик исправит мотор — и тогда нам не страшны никакие скалы. Значит, все в порядке. Ну, а если произошла ошибка в счислении? Если я недооценил снос и до берега осталось меньше мили? Тогда мы бросим якорь… Но карта говорит: «грунт скалистый». Хорошо, если якорь зацепит лапами за трещину, за камень, за гряду… А если не зацепит? И ведь так скорее всего случится. Водяного якоря у нас на «Двойке» нет. Значит, через полчаса наш катер расколется, как пустой орех, а нам придется барахтаться в ледяной воде, пока волны и нас не разобьют о скалы.

Был, правда, выход: на корме у нас лежал маленький ялик. На веслах мы могли продержаться против ветра, а утром выбрать место потише и выкинуться на берег. Так была надежда спасти людей. Что же, значит, командовать: «Шлюпку на воду!», пока не поздно?