Завидные женихи (сборник)

– Я о том, что бабушка за то, что вы ей помогали, вам по завещанию серьги отписала, старинной работы, позапрошлого века, а тут ей недавно плохо стало, «Скорую» вызывали, вот она и говорит: найти надо, а то помру, и с концами. Полезла в сахарницу, там пусто. Переложила, говорит, наверное, и не помню куда. Всю квартиру перерыли с ней, без толку. Тогда она сказала, что надо к ювелиру в антикварный, найти что-нибудь похожее. Приехали, а у него серьги точно как ее. Бабуля и решила: ширпотреб!

– И что ж теперь? – Оксана так и не могла прийти в себя.

– Теперь берите и носите в свое удовольствие! – Левушка улыбнулся. – Ваши.

– А с проклятьем как?

– С каким проклятьем?

Будущая родственница, видно, собиралась добить усталого бизнесмена окончательно.

– С королевским, Елизаветиным! С кровью мучеников, убитых по ее приказу?! Я взяла – у меня рак, ты подержал футляр в кармане – и тоже уже неделю хромаешь! Сходи к онкологу, не тяни, ранний диагноз завсегда лучше позднего. Страшно мне!

– Шутите? – Левушка в самом деле ждал, что теща вот-вот расхохочется, но она по-прежнему чуть не плакала и, судя по мертвенной бледности, действительно умирала от страха. – Ну, хорошо, давайте по порядку. Бабушке моей сколько лет? Вот именно, восемьдесят пять. И не болела она никогда ничем, даже гриппом. Я на прошлой неделе в ванной наступил на осколок стакана, его рабочие при ремонте разбили. Рана точно под большим пальцем, глубокая, потому и хромаю, и долго заживает. Про вашу болезнь ничего не могу сказать. Одно только: эти серьги мой прадед делал в качестве экзамена, в 1925 году, а сделав, выкупил и подарил своей жене на рождение Фаины. Никакой крови на них не было и нет. Проклятий тоже. Утешил я вас?

– Так что ж ювелир-то, обманул меня? Зачем?

– Да цену сбивал, Оксана Аркадьевна. Вещь дорогая, он бы не то что королеве английской, он бы ее и Тутанхамону приписал не задумавшись.

– Как же можно вот так людей обманывать?!

– Это вам, тещенька, урок: не будьте суеверной, верьте по возможности во что положено и главное, снимите руку с пульса, а то вы, как мы видим, доходите в своих заботах до абсурда!

– Ну, уж это ты брось, дети для матери – основное и единственное дело! – возмутилась Оксана, у которой заявление будущего зятя выбивало привычную почву из-под ног.

– Ваше основное и единственное дело, Оксана Аркадьевна, жить как можно дольше, быть здоровой, счастливой, веселой и петь ваши романсы. У вас, между прочим, внук скоро будет, мальчик!

8

Перед входом в церковь Оксана на секунду останавливается в нерешительности. Оксаночка, мы договаривались, что к церкви ты не подходишь, да? Да. Но сегодня она чувствует, что должна и Богу подарить что-то особенное, как профессору Казакову. Слишком велика оказанная ей услуга, слишком похожа на чудо. Мужчина в доме, на которого можно опереться и ей, и девочкам, – вот он, их Левушка. Новоиспеченная теща с любовью смотрит на маленькое свадебное фото на брелке для ключей. И мальчик. Долгожданный, не получившийся у нее самой маленький мальчик. Он тоже тут, на фото, у Анюты в животе.

«Как все просто, Господи! Просто и правильно. Спасибо!»

Никаких религиозных навыков у нее нет. Куда встать? Когда креститься? Какие-то старушки в черных платочках шикают на ее неурочное «Аминь». Глядя в нарисованные глаза Бога сквозь огненную пелену горящих свечей, ей хочется верить, что тому, настоящему, Невидимому, это все равно…

Сомнительный подарок Оксана на свадьбу все-таки не надела. Мудрый человек зять, да только на всякого мудреца довольно простоты. Чем, как говорится, черт не шутит? Дождалась выписки, выслушала более чем сдержанные профессорские прогнозы, убедилась, что Танечка в отремонтированной квартире у Фаины и молодых чувствует себя прекрасно, добыла из сахарницы проклятые серьги, снесла в знакомый ломбард и, получив, как в детстве, как раз столько, сколько стоила ее мечта, купила себе круиз по Средиземному морю: Турция, Израиль, Египет, Тунис, Алжир, Испания, Франция, Италия, Греция – три недели сказочного, абсолютного, ее личного счастья.

Угрызения совести, правда, все-таки немножко мучили (еще бы, такую сумму, да на себя!), но слабо, неярко трепыхались, скорее как золотая рыбка, выпрыгнувшая из аквариума. Улыбнувшись, Оксана выпустила ее в сияющее море надежды.

«Будет внук – куда я поеду?»

Инна

1

В десять Инне снова сделалось плохо. Вырвало опять прямо на пододеяльник, и нянечка, стоявшая в двух шагах от ее постели, опять не успела подать тазик. Видно, тугой мешок сребреников, только вчера переданный Натаном, привязан был у нее к ногам. Или уже закончился. Или, может быть, слишком медленно приближающуюся смерть, как награду, надо еще заслужить ежедневным унижением. Кто знает? Натан не знает. Илья не знает. Тогда кто? Может быть, вон та девочка на койке у окна, совсем прозрачная от изнуряющей болезни? Она уже так далеко от мира живых. Может быть, она знает? Может быть, спросить?

Нерасторопная нянечка, седая, согбенная, пораженная артрозом, наконец очухалась.