Завидный холостяк

Истомин соглашается, окатывая меня внимательным взглядом. Кажется, я вся стала пунцовой от этого напора серых холодных глаз и моментально опустила глаза в стол, разглядывая золотистые кусочки цыплёнка на своей тарелке.

– Отлично. Тогда – приятного аппетита. Потом поднимитесь в свои комнаты и разложите вещи. На ужин вас позовут.

Хозяин особняка широко улыбнулся какой-то плотоядной улыбкой, от которой у меня пошли мурашки по коже. Я готова поклясться – он что-то задумал, и неплохо было бы предупредить об этом Алексея Константиновича.

*****

Разбираю свои вещи в спальне для гостей, располагающейся в дальнем крыле дома и отчаянно пытаюсь собрать свои мысли в кучу. После вкусного обеда, за которым нам прислуживали неразговорчивые официанты, нас проводили в свои комнаты. Я заметила, что спальни Дениса и Алексея Константиновича с Екатериной располагались друг напротив друга, а мне пришлось долго идти по коридору за молчаливой полноватой служанкой.

Наконец, она толкнула внутрь белоснежную дверцу и пролепетала что-то на своём родном языке. Я собиралась что-то спросить у неё по-английски, но её уже и след простыл, оставив после себя только шлейф тяжёлых духов.

Комната, в которой мне предстояло прожить три неполных дня оказалась не очень большой, но довольно-таки уютной – её панорамные окна выходили на шикарный бассейн, а на перилах огромного балкона висели кашпо с настоящими цветами, которые источали приятный аромат.

Из комнаты была дверь, ведущая в личный санузел с огромной ванной и начищенным до блеска унитазом.

В самой спальне стояла двуспальная кровать с мягким изголовьем, трёхстворчатый шкаф и небольшой диван. На стене висел телевизор. Наверное, это были не самые шикарные покои в особняке, но и они показались мне просто дворцовой сказкой по сравнению с той маленькой комнатушкой в квартире дяди Жени!

И вот сейчас мне предстояло разложить все свои вещи по полочкам и ждать приглашения на ужин, потому что я очень боялась просто выйти из своей комнаты. Вдруг, я заплутаю в лабиринтах этого старинного дома?

Встряхиваю в руках своё единственное платье в пол, которое я захватила из своей бывшей жизни и прикусываю губу. Разве я смогу соперничать по красоте, грации и изяществу Екатерине? Да она, небось, наденет платье из какой-нибудь коллекции Дольче, которых, наверняка, у неё немало.

Закусываю губу до боли и прижимаю к себе струящийся прохладный шёлк тёмно-фиолетового цвета.

Мама говорила, что я в нём – как королева. И я во что бы то ни стало постараюсь обратить внимание Алексея Константиновича на себя.

Глава 38

*Алексей*

Закрываю дверь спальни, оглядывая просторное помещение. М-да, старик Олссон не прогадал – это настоящее гнёздышко для двух влюблённых. Огромный траходром занимает внушительную часть комнаты и над ним специально расположен зеркальный потолок. В другой бы ситуации моё воображение уже мигом бы нарисовало несколько пикантных поз, которые бы я не замедлил опробовать, только не в данном случае.

Моя проблема в том, что я ни капли не влюблён в ту женщину, с которой меня поселили, и просто не представляю наше совместное пребывание в общей спальне.

Катерина, обиженная на меня из-за моего невинного обмана принялась спокойно разбирать свои вещи, складывая их в огромный шкаф с зеркальными дверцами, а я в изнеможении опустился на кресло. Голова слегка задурманилась от выпитой порции спиртного и я уже понимал – к вечеру головная боль станет поистине нестерпимой.

– Катя, разве мы не договаривались о том, что ты внимательно прочтёшь сведения обо мне?

Чуть разлепляю налившиеся свинцом веки, пытаясь рассмотреть на силиконовом личике девушки хоть каплю обеспокоенности или сострадания. Ведь она, наверняка, видит, как мне плохо, хоть я и не привык плакаться женщинам в жилетку.

Но блондинка, чуть отведя плечи назад, принялась дальше разбирать свой огромный чемодан.

Такое чувство, что она привезла с собой весь бутик!

И, как я успел заметить, там просто огромный ворох нижнего белья! Очень интересно, кого эта пиранья собиралась соблазнять, искренне считая меня с Денисом геями?

Неужто, Олссона?

Или, она привыкла быть всегда во всеоружии, ведь мало ли кто может подвернуться в богатом доме бизнесмена.

Шлюха.

– Я прочитала…

Её голосок звучит фальшиво и наиграно, и я понимаю, что эта дурочка мне врёт. И даже не пытается извиниться за своё отвратительное поведение в гостиной особняка.

Мне ещё до сих пор непонятно – слышал ли что-то из нашего разговора Олссон и понял ли он, что я вожу его за нос. Но думаю, в таком случае, он бы обязательно что-нибудь сказал мне по этому поводу.

– Бери и перечитывай! Я иду в душ. Выйду – и ты должна будешь мне безошибочно сказать, на что я так разозлён!

– А то что?

Блондинка поворачивается ко мне лицом, и я вижу на нём отражение неприкрытой злобы, которую она выплёскивает прямо на меня. Кажется, вот-вот, и я просто должен буду загореться и превратиться в пепел от натиска этой взрывоопасной смеси, изрыгаемой из её голубых глаз.

– Уменьшу твой гонорар вдвое!

– Не посмеешь! Иначе я вообще откажусь от всего контракта!