Зависимое сельское население Римской империи (IV-VI вв)

Как видим, граждане перестают быть замкнутым сословием. Гражданские права в эпоху домината означают теперь только наличие личной свободы и принадлежность к Римской империи. Никаких особых привилегий гражданские права в IV–VI вв. уже не давали. Кроме того, в римской правовой системе мы сталкиваемся с определенными юридическими категориями, на основании которых правовое положение гражданина могло быть ограничено в той или иной степени. Именно они будут применяться по отношению к зависимым слоям населения. Так, сельские рабы и вольноотпущенники считались «лицами чужого права» (personae alieni juris) (С. J. V, 34, 13). Колоны, после их прикрепления к землевладению чужого лица, также считались personae alieni juris и, судя по всему, приравнивались к усыновленным, оставаясь при этом римскими гражданами. Получается, что изменение их правоспособности может быть обозначено термином capitis deminutio minima. Рабы и, прежде всего, лица, осужденные на рабство за те или иные преступления, лишались семейных связей, гражданского статуса и свободы, поэтому изменение их правоспособности могло быть обозначено таким понятием, как capitis deminutio maxima (Dig. IV, 5, 11; Gaius I, 16). Таким образом, рассматривая правовое положение колонов, рабов и вольноотпущенников в IV–VI вв., необходимо принимать во внимание такие юридические термины, как capitis deminutio maxima, media, minima и persona alieni juris.

§ 2. Характерные черты деления населения на honestiores и humiliores в эпоху домината

Когда Римская империя начинала клониться к своему упадку, оформилось новое сословное деление населения государства. Г.Е. Лебедева отмечает усиливающиеся в современной науке сомнения относительно того, что деление на honestiores и humiliores стало основным, отодвинув на второй план деление на свободных и рабов[166]. С одной стороны, в юридических источниках

VI в. упоминается деление людей на свободных и рабов (Inst. I, 3; Theophil. I, 3), тем не менее, нельзя отрицать, что новое разделение населения на honestiores и humiliores играло существенную роль. Так или иначе, в законодательстве появляются понятия humiliores и honestiores[167]. Представители привилегированных сословий (honestiores) противопоставляются остальному населению – humiliores. Такие исследователи, как К.И. Новицкая, Е.М. Штаерман, А.Р. Корсунский считают, что положение сельского плебса IV–VI вв. – свободных земледельцев и мелких собственников земли – было схожим с положением колонов и рабов[168]. Впрочем, А.Р. Корсунский в своей другой статье «Honestiores и humiliores» пишет о том, что сближение плебса с колонами и рабами в области уголовного права и наказаний не всегда приводило к сближению статуса плебеев со статусом колонов и рабов[169]. Этой точки зрения придерживается также Г.Е. Лебедева[170]. И. Вейлер также доказывает, что в поздней античности на первый план выступает деление общества на honestiores и humiliores, в результате чего правовое положение рабов повышается и становится схожим с положением других сословий, относящихся к humiliores[171].

Конституция Анастасия, пожалуй, подтверждает точку зрения, согласно которой грани между сельским плебсом и колонами постепенно стираются. Если в конституции 389 г. упоминаются свободные плебеи (С. Th. X, 12, 2), то через сто лет Анастасий издает указ, на основании которого свободные земледельцы, прожившие в одном месте 30 лет, прикреплялись к своим земельным участкам: «Одни являются энапографами[172], и их пекулии принадлежат их господам, другие же по прошествии тридцатилетнего срока становятся мистотами[173]. Оставаясь свободными вместе со своим имуществом, они принуждаются возделывать земли и платить налоги» (С. J. XI, 48, 19)[174] (Перевод наш и далее по умолчанию переводы наши, чужие переводы специально оговариваются). Таким образом, свободные земледельцы прикреплялись к земле, подобно колонам.

Отличия между honestiores и humiliores заключаются, прежде всего, в наказаниях за преступления: если honestiores платили штраф, то humiliores подвергались телесным наказаниям. Так, в разное время за укрытие у себя дезертиров или разбойников humiliores, в отличие от honestiores, либо умерщвлялись, либо заковывались в железо, либо подвергались другим наказаниям (С. Th. VII, 18, 1; VII, 18, 5; VII, 18, 12; VII, 18, 7; IX, 29, 2; Nov. Val. VI, 1; XXIII). Следует, правда, подчеркнуть, что по постановлению Константина I 316 г. honestiores не освобождались от ответственности за свои преступления (С. Th. IX, 1, 1; С. J. III, 24, 1). В действительности honestiores не всегда избегали телесных наказаний, о чем нередко повествует Аммиан Марцеллин (Amm. Marc. XVIII, 3, 5; XIX, 12,9, XXVI, 9, 9 и др.). Так или иначе, телесные наказания для humiliores становятся обыденностью в IV–VI вв., в то время как honestiores выплачивали штраф за свои правонарушения.