Зависимость. Трилогия (СИ)

Ты думаешь, что больше это не твоя битва. Уверен, твои новые друзья не раз говорили тебе об этом. Подумай, Фиби. Ни я, ни кто другой не просим тебя делать за нас грязную работу, или снова жертвовать собой, но эта битва касается всех нас, даже жнецов.

Я знаю, что между нами все кончено.

Я готов отпустить тебя.

Но победить мы можем только вместе. Ты нужна нам, как и мы нужны тебе.

Он что серьезно? Да, она стала жницей, но все еще на испытательном строке, а он хочет, чтобы она снова бросила все и вновь ослушалась приказа? Снова стала изгоем, снова в бегах, снова одинока?      Демон все еще не может понять, что для нее нет дороги обратно. Ей никогда больше не доведется жить, прикидываясь человеком.      Если этому миру суждено умереть, то пусть так и будет.

Я прошу тебя, Фиби.

      Он просит ее умереть вместе с ними?      Девушка сжала телефон в кулаке, и он превратился в комок металла и пластика. Больше он не станет ни звонить, ни писать.      Пусть ее, наконец, оставят в покое. Разве она многого хочет?      Фиби выбросила то, что некогда было ее телефоном, в ближайшую урну и пошла дальше. С нее хватит, черт бы все побрал. Ее чаша терпения уже давно переполнилась.      Завтра девчонка будет у них, и никакой церемонии не будет. После этого гнев ангелов обрушится на Кая и остальных, но мир будет спасен. По крайней мере, пока. А затем еще кто-то захочет уничтожить этот мир. И так будет снова и снова. Они разговаривали с Редом и об этом. На своем веку он повидал немало «концов», но всегда хватало нескольких толчков, чтобы направить поток в нужное русло. Да, они были могильщиками и уборщиками, но даже им нужно было прикладывать усилия, чтобы сохранить свою работу.      Она даже не чувствовала никакого сожаления. Быть жницей отлично на самом деле. Жить свободной от человеческих сомнений, боли и мук совести – то, что отравляло каждый день ее человеческой жизни. Если раньше она боялась бесчувственности, то теперь с радостью погружалась в ее ледяные воды.      Жница стала свободной от страха за себя, за мир, за других.      Она, наконец, стала свободной.

2.7

Больше всего бойся того, кто не боится умереть

 Публилий Сир

      Демо не могла дышать, так ей было страшно. Но полночь наступила, а значит, пора было действовать.      Церемония должна была совершиться завтра в полдень. Праздничное платье цвета нежнейших сливок лежало на ее кровати. На нем лежал золотой обруч в виде цветочного венка, инкрустированный драгоценными камнями.      Была опасность а том, чтобы совершать побег в последний момент, но с другой стороны, с каждым днем они все больше и больше успокаивались, веря, что она слишком глупа и слишком слаба, чтобы решиться на побег. Апатия и безразличие на ее лице уверяли в этом членов Ордена. Все знали, что она смирилась со своей участью. И только Бронт знал, что они ошибались.      Демо прошла мимо платья, глядя на него с опаской, словно из него могла высунуться змея и наброситься на нее. Но платье оставалось все той же неподвижной грудой нежного прохладного шелка.      Девушка даже удержалась, чтобы не порвать и не поджечь его. Это было так соблазнительно, но слишком уж заметно.      Терен – один из преданных Бронту слуг наблюдал за ее метаниями. Они с Бронтом решили, что будет лучше, если она уйдет одна, а он останется, чтобы прикрыть ее. Но отправлять ее одну он тоже не хотел. Роль сопровождающего выпала Терену. Демо доверяла Бронту, Бронт доверял Терену, ведь тот был обязан надсмотрщику Демо жизнью.

Ты справишься, не волнуйся

. - Обратился к ней Бронт. –

В конце концом от тебя требуется не так уж и много, только перейти через портал, а там уже они защитят тебя. Как только закончится следующий день, ты будешь в относительной безопасности. Если Орден не сможет провести церемонию завтра, им придется ожидать еще несколько тысяч лет. Но не думай, что они не будут желать твоей смерти из мести, если твой побег удастся.

Это лучше, чем ничего,

- ответила она ему.      Ей хотелось, чтобы он пошел с ней, но она знала, что нельзя. Она боялась, что больше никогда его не увидит. Кто знает, что они сделают с ним, когда обнаружат пропажу.

Идем со мной.