Зависимость. Трилогия (СИ)

   Сем пошел первым. На входной двери не было замка, и она свободно покачивалась от ветра, издавая противный скрип. Не помешало бы смазать петли. Фиби испытывала сильное чувство тревоги, но продолжала идти вперед. В огромном вестибюле стоял плотный полумрак, на полу возвышались огромные горы мусора, чуть в стороне можно было заметить следы костра. Это место использовалось как ночлежка для бездомных, место сходок для бандитов и без наркоманов тоже не обошлось. Фиби осторожно переступала через использованные шприцы и осколки бутылок.

   Чем ближе они подходили к левому крылу, тем плотнее становилась оранжевая дымка. Мог ли это быть какой-то газ? Вдоль коридора тянулся длинный ряд шкафчиков, дверцы некоторых были открыты настежь, на других все еще сохранились замки.

   - Здесь, - сказала Фиби, остановившись у второй двери. - Здесь след сильнее всего.

   Сем беспомощно оглянулся на нее, показывая пальцем на ковер под их ногами.

   - Ловушка, - прошептал он одними губами.

   В следующий миг дверь открылась, и оттуда вышла девушка в кожаной куртке. Ее хищные глаза сначала остановились на Семе, на губах играла довольная улыбка, которая постепенно сошла на нет.

   - Ты не ищейка, - затем она перевела взгляд на Фиби, и ее лицо презрительно скривилось. - Жница? Вот так день сюрпризов. Все-таки у меня будет наживка.

   Дверь снова приоткрылась, и из-за плеча девушки выглянул высокий парень с короткими русыми волосами. Он быстро оценил взглядом Сема, как боец на ринге своего соперника, а затем посмотрел на Фиби. Глаза его расширились от удивления. Фиби ухватилась рукой за стену, чтобы не упасть, таращась на него. Неужели призрак?

   Но парень сделал два шага и схватил жницу за руку, сильно сдавив ее кисть. Точно не призрак.

   - Я так долго искал тебя, сестра, а ты сама пришла ко мне, - почти с нежностью выдохнул он. - Боже, как долго я ждал этого дня. Наконец-то моя месть свершиться.

   Если его напарница и была удивлена, то ничем этого не выказала. Отогнув край ковра, она продемонстрировала нарисованную на полу пентаграмму, удерживающую Сема и Фиби. Там было изображено столько предостерегающих знаков, что на их рисование должно было уйти несколько часов. Даже для Фиби большая часть из них была незнакома.

   Тем временем Виктор вынул из кармана куртки наручники, на которых так же были выгравированы защитные символы, и надел их на Фиби. Девушка была слишком потрясена, чтобы сопротивляться. Столько лет она была полностью уверена, что он мертв. Она видела его памятник на кладбище, а он все это время был жив.

   И теперь он ненавидит ее.

   - Как ты выжил? - спросила она, не в силах удержать вопрос.

   На его лице появился хищный оскал.

   - Я успел выпрыгнуть в окно. Сломал обе ноги, несколько ребер, но все же выжил. А потом меня нашли. Тот, кто нашел меня, не был человеком, но зато он полностью вылечил меня. Три недели я жил на улице, пока меня не поймали как беспризорника и отправили в детский дом. Я долго жил там, пока меня не усыновили. Там же я и получил новое имя, новую фамилию. Теперь меня зовут Бенджамин Белл. Мой спаситель сказал мне, кто виновен в пожаре, сестренка. А так же сообщил, что ты сделала это нарочно, - его лицо перекосилось от ненависти. - Бог мой, я поверить в это не мог. Ты всегда была странной, но чтобы ребенок решился на такой поступок...у меня просто в голове это не укладывается. Я и не верил, пока не увидел, как ты пришила какого-то мужика в баре.

   Девушка, которая была источником сияния, резко перебила его:

   - Хватит трепаться, Белл, тащи ее вниз и там делай с ней все, что захочешь, но пока не убивай. Девчонка нужно мне живой, пока мы не поймаем ищейку.

   - Хорошо, Крайм. Пока она будет жить.

   Заломав руки Фиби, Белл повел ее в подвал. Сем все еще стоял в круге, перед Крайм в центре пентаграммы. Фиби через каждый шаг спотыкалась, но Белл едва ли замечал это, таща ее вперед, как бульдозер. Ее затошнило от мысли, что ее жизнь может оборваться в этом грязном вонючем подвале, да еще и убийцей окажется родной брат. И она ничего не может сделать для своего спасения. Наручники блокируют любую ее магию, а помощи ждать не от кого. Чтобы она ни сказала Виктору, от этого все может только ухудшиться.

   Нетрудно представить, что именно он думает о ней. Или как сильно хочет ее смерти после того, как она убила их родителей. И это, пожалуй, единственная вещь, о которой Фиби не смогла бы солгать, выдав себя за одержимую или придумав любую другую ложь. За все эти годы не было ни единого дня, когда бы она сожалела о своем поступке. Боль была, но не сожаление. Так для них было лучше, по крайней мере, души их сразу же попали на небеса, а не остались навечно заточенными в Аду. Она избавила их от долгих столетий пыток и боли. И теперь настал ее черед платить.

   Она не могла сдержаться, и слезы текли по ее щекам. Было нечестно предлагать такой страшный выбор пятилетнему ребенку. Нечестно специально оставлять Виктора в живых. Но она точно знала, что все только для того, чтобы сломать ее.

   И теперь она снова стоит перед выбором: ее жизнь или жизнь ее брата.

  /////