Зависимы сейчас (ЛП)

Одной рукой я убираю ее волосы с лица, и она погружает мой член в свой рот. Мое дыхание выравнивается, когда я наблюдаю, как ее язык обхватывает головку и сосёт. Это чертовски горячо. Я закрываю глаза и расслабляюсь от ее движений. Она прикасается к моему члену с идеальной силой, зная все места для посасывания. И проходит совсем немного времени, прежде чем я снова становлюсь твёрдым. Её движения становятся все быстрее и решительнее. Я даже удерживаю ее голову, когда она обхватывает губами мой длинный член. Она поднимает свои оленячьи глаза на меня... и у неё во рту весь мой член. Именно это меня больше всего заводит.

Она снова начинает двигать ртом вверх-вниз, и мне приходится отстранить от неё.

— Но я хочу, чтобы ты кончил мне в рот, — говорит она.

Черт возьми. Она не делает это легко.

— А я хочу кончить в твою киску, — отвечаю я. — Вижу, у нас затруднительное положение. Может, бросим монетку?

— Нет!

Я усмехаюсь.

— Я так и думал.

Я переворачиваю её на спину, и моя рука скользит между ее ног, чувствуя, насколько она мокрая. Я знаю, что она на таблетках, поэтому я не потрудился захватить еще один презерватив. Я хочу наполнить ее своей спермой, оставить себя внутри нее на всю неделю.

Я нависаю над её телом, не сводя с неё глаз. Она смотрит на меня так, словно я единственный мужчина в мире, словно она может остаться здесь, в этой постели, навсегда. У нас есть еще десять минут, и это всё, но я не думаю, что она считает. Если её новый терапевт заставит её воздерживаться, и это последний раз, когда мы можем трахнуться, я сделаю так, чтобы это того стоило. Я заставлю её запомнить каждое движение и каждую деталь.

Я сделаю этот раз незабываемым.

49. Лорен Хэйл

.

За один месяц может произойти многое.

Лили чудом сдала экзамены и все свои предметы, а это значит, что в следующем году она будет учиться в Принстоне как выпускница. Она отстала всего на один семестр. Возможно, к ее успеху приложило руку экстренное репетиторство Коннора.

Лето стало более свирепым, и сейчас, в конце июня, мы все молча молимся о дожде.

Погода — единственное, что я могу предсказать. Я думал, что четырех недель будет достаточно, чтобы разубедить прессу и вернуть нас к полунормальной жизни. Возможно, пресса стала чуть менее прожорливой, но машины по-прежнему стоят у ворот дома, делая снимки каждый раз, когда мы выходим.

Вторники и четверги — самые худшие.

Мы сидим в угловом офисе нью-йоркской высотки, и доктор Оливер Эванс одаривает меня одним из своих запатентованных хмурых взглядов, говорящих ты не должен здесь находиться. Я не доверил Лили посещать нового психотерапевта-мужчину для лечения ее сексуальной зависимости, поэтому, естественно, я пошел с ней на первую встречу.

Теории Оливера о сексуальной зависимости — полная противоположность теориям Эллисон, и наша первая встреча прошла не очень хорошо. Я чуть не ударил парня и сразу ушёл. Но Лили твердо решила успокоить родителей и наладить отношения с семьей. Она хочет вернуться к этим еженедельным встречам, и единственный способ спать по ночам — это сопровождать её.

Поэтому Оливер смотрит на меня так, словно я действую ему на последние психиатрические нервы. Ему сорок с небольшим, у него темно-каштановые волосы и прямоугольные очки, в которых он больше похож на мышь, нежели на умного человека.

— Прошло четыре недели, — напоминаю я ему. — Я думал, мы уже будем друзьями, Оливер.

Он чувствует мой сарказм и что-то черкает в своем блокноте. Это не терапия для пар. Предполагается, что это только для Лили, но он часто пишет, когда я начинаю говорить. Он думает, что это выводит меня из себя, но я просто надеюсь, что у него свело руку.

— Лили, как у тебя дела с воздержанием от секса? Месяц — это достижение для сексуально зависимого человека. Ты должна гордиться.

Она складывает руки на коленях.

— Всё прошло хорошо.

Всё и правда прошло хорошо. Первые пару недель я действительно верил, что мы сможем заставить правило «нет сексу» работать. Но к третьей неделе она стала чертовски нервной. Она не позволяла мне спать рядом с ней, и вздрагивала всякий раз, когда кто-то прикасался к ней — не только я. То, что раньше было воздержанием от секса, превратилось в воздержание от прикосновений. Я чувствовал, как она отстраняется от меня и от всех вокруг. Она перестала выходить из дома и заниматься обычными делами. Поэтому я прервал этот эксперимент, и не потому, что тоже был возбужден.

Я знал, что теряю своего лучшего друга.

Я высказал свои опасения Оливеру, когда она впервые отстранилась от моей руки. Я просто пытался переплести ее пальцы со своими, а она сжалась в комок, словно я был чудовищем под её кроватью. Он сказал мне, что это естественно. Что она возвращается к норме. Не знаю, в какой норме живет этот парень, но обычные люди не вздрагивают, когда держатся за руки. Я же не просил ее подрочить мне.

Так что я заключил сделку с Лили. Она хочет успокоить своих родителей, хорошо. Но мы не будем слушать советы этого мудака.

— Это нормально для такой девиантной, как ты, скучать по сексу.