Зависимый-2. Я тебя верну

Машинально задаю себе вопрос: а что бы сделал Спартак? И представляю, как он испепеляет Марту убийственным взглядом своих зелёных глаз. А свекровь видит лишь то, как эти глаза похожи на глаза её внучки.

Эта информация наверняка способна убить. И я почти готова признаться в нашей с Андреем лжи, чтобы Марте стало больнее, чем мне от её пощёчины.

Но я молчу. Молчу и невольно улыбаюсь, представив её лицо, узнай она правду.

— Что тут смешного? — фыркает она, заметив мою неуместную улыбку.

— Нет, мне совсем не смешно, — покачав головой, отступаю к двери. — Скорее уж грустно, что всё вот так. Ваш сын несчастлив. Вы недовольны выбором его спутницы. А я просто молчу, потому что не могу сказать правду.

— Какую правду?

— В этом и проблема, Марта. Я не могу Вам эту правду озвучить.

Распахнув дверь, подзываю Алису:

— Лисёнок, одевайся. Нам пора.

Свёкор помогает ей одеться и обуться, искоса поглядывая на меня. Наверняка замечает пунцовую щёку, но никак это не комментирует.

Он побаивается свою жену и часто прячется за её спиной, словно не имея собственного мнения.

— Так в чём правда, Тась? — допытывается Марта, пока я дожидаюсь дочь на улице.

Я устало качаю головой. Как только Алиса выходит и прощается с бабушкой, сразу покидаю крылечко, крепко ухватив дочку за руку. Мы выходим за калитку и садимся в машину.

В голове словно эхо звучит недоверчивый голос свекрови: «В чём правда?..»

А правда в том, что я дала своей матери умереть, когда в самый первый раз отказалась выйти за Андрея. А потом не дала умереть Алисе, всё-таки согласившись на брак с ним. Вот в чём чёртова правда!

Глава 8

Спартак

Я пришёл в этот парк ещё час назад. Притаившись в тени деревьев, лениво облокотился на ствол столетнего дуба, изображая из себя полную расслабленность. Однако я ни черта не расслаблен.

В голове господствует паника перед встречей с дочерью. В душе — хаос. В руке зажата игрушка — белый плюшевый мишка.

Я ни черта не разбираюсь в детях и в их предпочтениях. И конечно я понятия не имею, что может нравится моему собственному ребёнку. Может ей вообще не понравится этот дурацкий медведь!

Твою мать… Пульс усиливается и начинает барабанить в глотке.

Шесть лет я словно был неандертальцем вдали от цивилизации. Погружённый в собственные мысли… раскаяние… злость. Я был зол постоянно.

В тюрьме, пытаясь отпустить прошлое и научиться контролировать свой гнев, сам попросился в одиночку. И стал невидимкой. А сейчас окружающий мир вокруг звучит чертовски громко. Оглушительно!

Радостные вопли детей… Повторяющаяся по кругу музыка на карусели… Призывные приглашения через громкоговоритель посетить кафе-мороженое…

Не получается у меня расслабиться!

Однако появление Таси я замечаю сразу. Её машина останавливается напротив центрального входа в парк, и девушка медленно покидает салон. Потом оттуда выходит и моя дочь. Тася берёт её за руку, и они неторопливо заходят в парк. Машина отъезжает и паркуется на стоянке.

Я не спешу покидать своё укрытие. Наблюдаю за Тасей и Алисой, пока те идут по узкой дорожке прямиком к кафе-мороженому, которое так усердно рекламируют в граммофон. Сквозь большие окна вижу, как они садятся за столик. Тася всё время оборачивается, окидывая парк внимательным взглядом.

Именно здесь, в этом парке, шесть лет назад она согласилась стать моей. Этот эпизод моей жизни засел в память так прочно, будто это случилось вчера. Она просто пожалела меня в тот вечер. Для неё я был парнем, не умеющим контролировать свой гнев. И она искренне хотела помочь, невзирая на то, что я пугал её до чёртиков.

А мне это и было нужно. Найти хорошую девочку. Заставить подчиняться. Заставить полюбить меня таким, какой есть. И на фоне неё стать таким же хорошим для окружающих.

Карьера в боях без правил висела на волоске и моя команда придумала этот хитроумный план. Сейчас я сомневаюсь, что он был хитроумным. А тогда мне казалось, что я полностью владею ситуацией. Да, возможно я заставил Тасю полюбить меня в итоге. Вот только и она слишком крепко уже держала меня за сердце. А потом я шесть лет пытался избавиться от этих тисков, но не уверен до конца, что у меня получилось.

Любовь — это боль… сумасшествие. А я знаю всё и о том и о другом…

Наконец отдираю себя от дерева. Пряча мягкую игрушку за спиной, шагаю к кафе. Пока Тася снимает курточку с дочери и не обращает на меня внимания, прохожу в самую глубь зала и заказываю кофе. Присев за одиночный столик, впериваю взгляд в Тасю, которая в этот момент снимает пальто и откидывает светлые волосы за плечи. Её локоны сразу ловят лучи солнца, бьющее через окна, и начинают золотисто переливаться.

Такая красивая…

Чёрт! Ненавижу! Себя ненавижу за то, что её миниатюрная фигура, волнистые светлые волосы и голубые глаза ослепляют меня похлеще солнца!

Тася открывает меню и с улыбкой показывает его Алисе. У девочки загорается взгляд от вида всех этих разноцветных шариков мороженого с различными посыпками. Кажется, малышка готова заказать всё, что есть в этом меню. Они обе негромко смеются, и мои губы тоже дёргаются в улыбке.