"Зависшие" между мирами: самоубийство, эвтаназия, кровная месть

Чаще всего это было позволено воинам прямо на поле битвы в особых и исключительных случаях. К примеру, Махабхарата рассказывает, как некогда великий воин по имени Дрона-ачарья, услышав о смерти своего единственного сына, прекратил сражение, сложил оружие, принял положение «прая» и приготовился к смерти от голода и жажды. С точки зрения религиозной традиции, он имел на это полное основание: взрослый женатый сын не должен «опережать» своего отца в обретении смерти. Это нарушает течение цепи предков и потомков. Важным был лишь способ лишения себя жизни. Воину (ещё раз подчеркнём — в особых и исключительных случаях) разрешалось лишить себя жизни через смерть от голода и жажды. Считалось, что в данном случае линию жизни прерывает не он сам. А раз так — его «тело вечности» даже не нуждается в доработке родственниками. Принудительным голоданием воин как бы очищает себя, и если в момент смерти ему удаётся удержать свой дух в возвышенном состоянии, к нему нисходят валькирии с апсарасами, унося его в Вальхаллу — местопребывание эйнхериев (воинов-героев)[18] .

К сожалению, у нас отсутствует достаточное количество информации на тему, каковы качественные сдвиги «тела вечности» в результате длительного воздержания от пищи и воды. Возможно, в данном случае организм, не тратящий энергию на переваривание пищи (а обычно на это уходит 95% имеющейся энергии), переводит её на совершенствование «тела вечности». А проведение особых практик «правильного умирания» обеспечивает умершему возможность «самонацеливать» душу в потустороннем мире и таким образом компенсировать отсутствие похоронно-поминальной помощи родственников.

Ещё раз повторимся, что у нас отсутствует подобная информация. Однако размышлять на эту тему нас побуждает не только древнеиндийская практика воинских отречений (и последующей голодной смерти прямо на поле боя), но и иные случаи.

Так, из курса школьной истории мы знаем о практиках умирания, имевших место в традиции южно-африканских и австралийских племён, живущих охотой и собирательством. Эти племена известны постоянной сменой места жизнедеятельности, вызванной непрерывным поиском пищи. В определенный момент своих постоянных миграций полные сил аборигены оставляли своих престарелых соплеменников фактически на голодную смерть. Подобная традиция давала прекрасную возможность завоевателям данных территорий негодующе восклицать: « Вы только взгляните на этих дикарей! Бросают на голодную смерть собственных матерей и отцов! Наша святая обязанность — уничтожить это злобное варварство!»

Естественно, защитники цивилизации не обращали внимания на то, что старики оставались на голодное умирание добровольно. Захватчиков в принципе не интересует, почему такой обычай существует. Или что за ним стоит. Так называемые «варварские» традиции — прекрасный предлог для того, чтобы отхватить очередной кусок земли, аргументируя это борьбой за культуру и прогресс.

Всем же остальным было бы полезным узнать, что делают старики, оставленные на голодное умирание. Быть может, в этих практиках есть особый толк и особый смысл? Может быть, угасание на больничной койке или дома под взглядами родных ведет к худшему послесмертному результату, чем умирание от голода? Готовы ли вы прямо и однозначно ответить на этот вопрос?

Самоубийство в знак протеста

«...Но столь же жаль и молоденького 17-летнего комсомольца, покончившего с собой в знак протеста против введённого Лениным НЭПа. В некрологе, помещённом в «Правде» 20 мая 1922 года, по поводу этой смерти сказано: «Часто приходилось от него слышать, что прежде всего надо быть коммунистом, а уж потом — человеком!»

А.Лаврин «Хроники Харона»

Продолжая повествование о самоубийстве, уместно рассмотреть и такое явление, как самоубийство в знак протеста. Это достаточно древняя форма воздействия на своих противников. Двигаясь из древности, она принимала многие формы и обличья: