Зависть

– Вполне, – ответила Марис, холодно глядя на него. – Если раньше у меня и были какие-то сомнения, то теперь я абсолютно уверена – этим чем-то, что помешало моему отцу подняться по лестнице, был ты!

Тонкие губы Ноя растянулись в улыбке, от которой у Марис волосы зашевелились на голове.

– У тебя нет никаких доказательств, милая!

– Отпусти мою руку, Ной, иначе я закричу. А мистер Рэндал будет только рад прийти мне на помощь.

Ной на секунду задумался, потом нехотя разжал пальцы.

– Кроме того, мистеру Рэндалу будет любопытно узнать, что мой отец обратился к частному детективу, чтобы выяснить твою подноготную, – добавила Марис.

– Ну, это даже не улика! Что она тебе даст?

– Ничего. Ты сделал все, чтобы не оставить никаких следов своего преступления. Единственное, что ты недооценил, – это мою способность с первого взгляда оценить хороший сценарий.

– Это не роман, Марис!

– К несчастью! Но если бы это был детективный роман, я бы заподозрила именно тебя. Как ты помнишь, часть работы редактора состоит в том, чтобы вычленить побудительные мотивы главного действующего лица. Цель, которую преследует герой, должна быть очевидна с первых страниц, иначе у сюжета не будет стержня, на котором он мог бы держаться. Твоя цель, Ной, мне совершенно ясна. Зачем ты увез отца в Беркшир? Зачем запер его в нашем загородном доме именно тогда, когда меня не было в городе? Зачем ты настоял, чтобы Максина осталась в Нью-Йорке – ведь я знаю, как ты любишь, чтобы тебя обслуживали?!

Ты изменял мне с Надей. Ты лгал, когда говорил, что снова начал писать. О чем еще ты солгал? О своих делишках с «Уорлд Вью»? Несомненно. Я готова поставить на это все, что мне дорого. Когда Моррис Блюм проговорился о вашей встрече, ты очень умело оправдывался. Ты весьма предусмотрительно подстраховался, загодя рассказав отцу о переговорах на случай, если он или я что-нибудь узнаем. Но тебе не удалось убедить меня в своей невиновности тогда, теперь же я абсолютно убеждена в том, что ты нас предал.

Должно быть, отец догадался об этом раньше меня – иначе зачем бы он обратился в агентство мистера Сазерленда? Я уверена – он знал, что ты ведешь двойную игру. Может быть, у него даже были доказательства. И когда он предъявил их, ты его убил!

Марис с горечью усмехнулась.

– Надеюсь, ты совершил это убийство не для того, чтобы обеспечить сделку с «Уорлд Вью», потому что в противном случае тебя ждет жестокое разочарование. Заруби себе на носу, Ной Рид: «Мадерли-пресс» останется независимым, каким было при отце, каким было всегда.

– Будь осторожна, Марис! – Ной говорил негромко, но в его голосе звенела угроза. Протянув к Марис руку, Ной намотал прядь ее волос на указательный палец и с силой потянул на себя. Со стороны этот жест выглядел почти игривым, но Марис едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от боли. – Нет, это ты заруби себе на носу, – сказал он с угрозой. – Никто не помешает мне получить то, что я хочу. Никто и ничто.

Марис попыталась справиться с дрожью. Скрытая жестокость, которую она давно в нем почувствовала, ей не почудилась. В Ное жил зверь – хищный и коварный зверь, который проснулся и вышел на охоту.

Но, как ни странно, она больше не боялась. Ной утратил над ней власть; он был не в силах ни напугать ее, ни подчинить себе.

– Что ты мне сделаешь? Столкнешь с лестницы? – спросила Марис и нервно рассмеялась.

– Дэниэл сам виноват в том, что с ним случилось. Он реагировал слишком бурно, позабыв о том, что он уже глубокий старик – вот и сверзился со ступенек. Так что я здесь совершенно ни при чем, хотя… – Ной понизил голос до вкрадчивого шепота. – …Хотя, если быть откровенным, старый козел умер очень своевременно.

Марис отшатнулась, и, поскольку ее волосы все еще были намотаны на палец Ноя, это резкое движение причинило ей такую боль, что из глаз брызнули слезы. Но Марис этого даже не заметила, потому что память нанесла ей удар еще более сильный.

…Если быть откровенным, мать умерла очень своевременно.

Эту строчку она перечитывала не меньше десяти раз. В диалоге Рурка и Тодда эта фраза была ключевой, и Марис довольно долго прикидывала, как ее можно изменить или улучшить, однако в конце концов пришла к заключению, что она с максимальной точностью передает холодную откровенность Тодда. От этого его заявление становилось куда более шокирующим, чем если бы он сказал: «Старая хрычовка загнулась весьма кстати». Набор слов, которые использовал Паркер, был значительно менее эмоциональным и от того – куда более страшным.

Открытие, которое Марис только что сделала, потрясло ее.

– Ты – Тодд! – вырвалось у нее.

– Кто-кто? – переспросил Ной, слегка наклонив голову. Марис не ответила. Мысли у нее в голове беспорядочно метались, мешая ей сосредоточиться, и только одна из них горела прямо перед глазами: «Это не может быть совпадением!»

С решительностью, какой она сама от себя не ожидала, Марис сказала:

– В последний раз говорю: отпусти меня немедленно!

– Конечно, дорогая… – Ной выпустил ее волосы. – Теперь, когда мы так мило побеседовали и – я надеюсь – поняли друг друга, ты можешь идти, куда тебе захочется.