Зависть

– Которой я бесконечно доверяю, – вставил Дэниэл.

– …Но интуиция подсказывает мне, что роман должен получиться очень хорошим. В прологе я почувствовала… рельеф, фактуру, подлинное качество! И если автор сумеет удержаться на этом уровне до конца, мы получим настоящий бестселлер, который сможет встать в один ряд с «Убить пересмешника» Харпер Ли и другими… Кроме того, «Зависть» тоже построена на южном материале, а ты знаешь, как я люблю наш американский Юг!..

– Под «другими» ты имеешь в виду «Побежденного»?

Марис неожиданно почувствовала себя воздушным шариком, из которого выпустили весь воздух.

– Да, – ответила она после секундной паузы. – В том числе…

Последовала еще одна коротенькая пауза, потом Дэниэл спросил:

– Кстати, как поживает Ной?

И как читательница, и как жена, Марис была весьма разочарована тем, что за первой книгой Ноя не последовала вторая. Дэниэл знал об этом, поэтому после упоминания о романе Ноя ему казалось только естественным спросить о нем самом.

– Ты прекрасно знаешь, как он поживает, папа, – ведь вы с ним перезваниваетесь по несколько раз на дню.

– Я спросил тебя как отец, а не как коллега по работе.

Не в силах вынести пристального взгляда Дэниэла, Марис отвернулась и некоторое время сосредоточенно изучала окружавшую веранду кирпичную стену. Стена была довольно высокой, и Марис не могла увидеть, что делается в соседнем дворе. Поэтому она притворилась, будто ее крайне заинтересовали маневры рыже-черного полосатого кота, который соскочил на стену с платана. Кот скоро исчез в соседнем дворе, но тут из кухни выглянула Максина.

– Вам что-нибудь нужно? – спросила она.

– Нет, спасибо, – ответил Дэниэл. – Кажется, у нас все есть.

– Если вам что-то понадобится, дайте мне знать.

Максина вернулась в кухню, а Марис еще некоторое время молчала, чертя пальцем по узорчатой обивке стула. Наконец она подняла голову и увидела, что Дэниэл сидит, подперев кулаком подбородок и слегка наклонив голову, будто прислушивается. Эта поза была хорошо знакома Марис – про себя она называла ее «позой доброжелательного внимания». Отец всегда принимал такое положение, когда чувствовал, что ее что-то беспокоит или тревожит. Сам он никогда не расспрашивал и не понукал дочь – он просто ждал, пока она созреет и расскажет все сама. И Марис все чаще ловила себя на том, что в сходных обстоятельствах она поступает точно так же, очевидно, унаследовав или переняв у отца эту привычку.

– Вчера Ной пришел домой очень поздно, – ответила она и вкратце пересказала отцу содержание их с Ноем спора, опустив некоторые интимные подробности. – В конце концов мы, конечно, помирились, – закончила Марис, – но я все еще чувствую себя расстроенной.

– Может быть, все это действительно пустяки? – осторожно спросил Дэниэл после непродолжительного раздумья.

– А тебе как кажется?

– Ну, меня там не было… Однако его версия… гм-гм… выглядит весьма правдоподобно.

– Вот именно – версия!..

Дэниэл Мадерли нахмурился:

– Тебе действительно кажется, что Ной вернулся к своим холостяцким привычкам?

Зная, как глубоко отец уважает и ценит Ноя, Марис не хотела говорить о своих неясных подозрениях и чувствах, которые, будучи высказаны вслух, выглядели бы в лучшем случае просто как нытье, а в худшем – как случай самой обыкновенной женской паранойи. Кроме того, если бы Марис начала плакаться отцу в жилетку, тем самым она поставила бы его в неловкое положение; ведь что ни говори, а Дэниэл был не только тестем Ноя, но и его работодателем и непосредственным шефом.

Ноя он пригласил к себе на работу четыре года назад, когда тот уже был самым грамотным, расторопным и удачливым издателем Нью-Йорка, за исключением, быть может, двух или трех человек, включая самого Дэниэла. Именно тогда Марис с ним и познакомилась, и вскоре их отношения стали достаточно близкими. Дэниэл несколько раз предупреждал дочь о нежелательности и даже опасности подобного «служебного романа». Однако после того, как Ной, проработав в «Мадерли-пресс» немногим больше года, официально попросил руки Марис, он сдался и дал им свое благословение. От предложения Ноя уйти в отставку сразу после свадьбы Дэниэл просто-напросто отмахнулся, сказав, что Ной вполне устраивает его не только как зять, но и как вице-президент издательского дома.

С тех пор на протяжении почти двух лет Марис и Ною удавалось не смешивать семейные и деловые проблемы, и если бы сейчас она заговорила с отцом о своих тревогах, это положение могло оказаться нарушенным. К тому же Дэниэл мог просто не захотеть разговаривать с ней на личные темы, не желая принять ту или другую сторону. Житейская мудрость и здравый смысл подсказывали ему, что в отношения между мужем и женой не могут вмешиваться ни тесть, ни отец, а к голосу разума Дэниэл всегда прислушивался.

Но, с другой стороны, Марис необходимо было выговориться, а Дэниэл всегда был ее самым внимательным слушателем.

– Нет, я не думаю, чтобы Ной взялся за старое, да и ничего конкретного у меня нет.

– И все же тебя что-то беспокоит. Что именно?