Зависть

– Ну, как звали юношу, который вернулся из поездки один и чуть не разбил яхту старины Уокера? Кто из двоих остался в живых, а кто свалился за борт?

Паркер широко улыбнулся – на этот раз без тени горечи.

– Ты не скажешь? Почему?.. – удивилась Марис.

– Если я скажу сейчас, тебе будет неинтересно читать остальные главы.

– Остальные?! Значит, ты уже решил написать эту книгу? Улыбка Паркера стала чуть более напряженной.

– Сначала поглядим, что ты скажешь.

– Поскорей бы!..

Он с сомнением посмотрел на нее:

– Не стоит так нервничать. В конце концов, это только одна глава.

Паркер вынул листы из лотка принтера, выровнял их легким ударом о край стола и только потом протянул ей. Марис хотела взять рукопись, но он не отпускал, и она недоуменно посмотрела на него.

– Знаешь, когда я тебя поцеловал, я вовсе не собирался тебя пугать, – сказал он и выпустил страницы. Прежде чем Марис нашлась что ответить, Паркер уже звал Майкла.

– Принеси телефон, чтобы она могла вызвать лодку! – распорядился он, когда Майкл появился на пороге. – Лодка как раз успеет прийти, пока ты довезешь ее до причала.

– Но ведь уже начала двенадцатого ночи! – всплеснул руками Майкл. – Не можешь же ты отсылать ее в такой час!

– Ничего, Майкл, со мной все будет в порядке! – растерявшись, воскликнула Марис – воскликнула, пожалуй, слишком громко и слишком поспешно, и Паркер с любопытством поглядел на нее.

– Не желаю ничего слушать! – Майкл упрямо покачал головой. – Вы останетесь сегодня здесь, Марис. Я приготовил вам комнату во флигеле.

8

Чтобы не попасться на глаза кому-то из знакомых, встречу решено было провести не в ресторане, а в отдельном кабинете на тридцать первом этаже небоскреба компании «Уорлд Вью». Эта просторная, отделанная натуральным деревом комната была обставлена стильной дорогой мебелью. Толстый ковер ручной работы на полу создавал ощущение уюта. На искусно подобранных букетах, стоявших в хрустальных вазах, еще блестели капельки воды; утопленные в стенах лампы струили мягкий, рассеянный свет; высокие панорамные окна, из которых открывался живописный вид на окрестности, были закрыты тяжелыми бархатными портьерами с золотыми кистями.

– Еще кофе, Надя? А вам, мистер Рид? – спросил мужчина, сидевший во главе полированного банкетного стола.

Надя Шуллер кивнула и сделала знак официанту в белых перчатках, который тотчас подошел, чтобы заново наполнить ее чашку. Ной от кофе отказался. Они только что позавтракали холодным супом вишисуаз, салатом из омара и маринованной спаржей. На десерт подали клубнику со сливками и лучший швейцарский шоколад, и он чувствовал себя совершенно сытым, хотя съел не так уж много.

– Благодарю, но я, пожалуй, воздержусь, – сказал он. – Давненько я так вкусно не завтракал.

– Я рад, что вам понравилось, – ответил Моррис Блюм и знаком отпустил официантов.

Ной и Надя переглянулись. Протокольная часть была закончена, начинался деловой разговор.

Кроме Морриса, в кабинете находилось еще пятеро представителей Совета директоров «Уорлд Вью». Почти полгода прошло с тех пор, как Надя Шуллер организовала предварительную встречу Блюма и Ноя. Разговор вышел коротким и откровенным: Моррис Блюм не стал вилять и откровенно заявил, что хотел бы купить издательский дом «Мадерли-пресс».

За это время адвокаты корпорации «Уорлд Вью» неплохо потрудились над проектом поглощения «Мадерли-пресс». Несколько месяцев они потратили, исследуя текущий рынок, анализируя его основные тенденции, прогнозируя возможную прибыль и планируя необходимые изменения в маркетинговой политике. Результаты их трудов – три внушительной толщины папки – легли Ною на стол месяц назад. Сегодня он должен был дать ответ на предложение Морриса.

– Итак, – начал Моррис Блюм, – мисс Шуллер сказала, что вы изучили наши материалы, и мне не терпится узнать, что вы скажете.

Моррис Блюм был высоким и худым, как палка. Впечатление болезненной бледности, постоянно покрывавшей его лицо, еще больше усиливалось благодаря совершенно голому черепу. Еще в молодости Моррис преждевременно облысел, не помогли даже операции по пересадке волос. Редкие тускло-серые волосы продолжали расти у него только на затылке, но Моррис тщательно брил их каждое утро. Одевался он в дорогие костюмы консервативного покроя и всегда только одного цвета – серого, который предпочитал всем другим, что в сочетании с зеленовато-серым оттенком кожи делало его похожим на покойника.

Пять лет назад Моррис Блюм возглавил международный медиа-холдинг, который перешел к нему в результате насильственного поглощения нескольких корпораций. Тогда ему было всего тридцать шесть лет.