Зависть

– Дождь еще не кончился, – предупредил он.

– Ничего, я не сахарная – не растаю.

– Но, может быть, остынешь. Ты очень сердита, Марис. Или боишься…

– Я тебя не боюсь, Паркер.

– Тогда сядь на место.

Когда она не двинулась с места, Паркер показал на дверь.

– Что ж, иди… Промокай, если тебе так хочется, только помни – тебе придется объяснить все Майклу. Будет большой скандал, но если ты этого добиваешься…

Марис машинально посмотрела на дождь за дверями сарая, потом нехотя придвинула ящик и снова села. Лицо ее, впрочем, сохраняло напряженное выражение, и Паркер понял – она и обиделась, и разозлилась.

– Расскажи мне, как ты познакомилась со своим мужем, – попросил он, стараясь придать своему лицу смиренное выражение.

– Зачем?

– Мне просто хочется знать.

– Но зачем?!

– Давай назовем это творческим любопытством.

– Я бы назвала это извращенным любопытством.

– Хорошо, будем называть вещи своими именами. Итак, я болезненно любопытен. Как все-таки ты познакомилась со своим мужем?

Он был почти на сто процентов уверен, что Марис не станет ничего ему рассказывать, однако она только вздохнула и, сложив руки на животе (несомненно, чтобы прикрыть пупок), сказала:

– Ной пришел на работу в «Мадерли-пресс». Там мы и встретились, хотя я давно знала – это он является вдохновителем и организатором ряда успешных акций одного издательства, которое неожиданно потеснило нас на рынке. Когда отец переманил его к нам, я была просто счастлива, что мне представилась возможность работать с ним рядом. Лишь некоторое время спустя я поняла, что чувства, которые я питала к нему, не ограничиваются одним восхищением его издательским талантом. Короче говоря, я влюбилась в него.

Моему отцу это очень не понравилось. Он всегда был категорически против служебных романов, считал, что ни к чему хорошему они все равно не приводят. Кроме того, его смущала разница в возрасте – ведь Ной старше меня на десять лет. Бедный папа!.. Он даже пытался – довольно неуклюже, впрочем, – заняться сводничеством, знакомя меня с сыновьями и племянниками своих друзей и знакомых в надежде, что кто-то из этих молодых людей меня заинтересует. Но я не уступала. Кроме Ноя, мне никто не был нужен. К счастью, он питал ко мне такие же чувства. В конце концов мы поженились. – Она энергично кивнула головой, словно ставя точку. – Ну как? Теперь ты доволен?

– Сколько лет вы уже женаты?

– Без малого два года.

– А дети у вас есть?

– Нет.

– Почему?

Марис бросила на него сердитый взгляд, и Паркер в притворном испуге выставил перед собой ладони, словно защищаясь:

– Ты права, это чересчур личный вопрос. Если ты бесплодна…

– Я не бесплодна.

– Значит, это он стерилен?

Марис сделала движение, словно собиралась снова встать с ящика, и Паркер умоляющим жестом сложил руки на груди:

– Хорошо, хорошо, не будем говорить о детях, только не уходи! Обещаю, что этой темы я больше касаться не буду. – Он немного помолчал, словно приводя в порядок свои мысли. – Итак, ты каждый день встречалась с Ноем на работе и в конце концов втрескалась в него по уши… – резюмировал он после небольшой паузы.

– Не совсем так, – поправила Марис. – Говоря откровенно, я «втрескалась» в него гораздо раньше – еще до того, как мы с ним встретились.

– Как это? – удивился Паркер.

– Я прочла его книгу.

– «Побежденного»?! – невольно вырвалось у Паркера.

– Так ты ее знаешь? – обрадовалась Марис. – Ах да, конечно, снова та статья… Я припоминаю – там писали, что Ной является автором нашумевшего бестселлера.

– Да, в статье об этом писали, – кивнул Паркер. – Но я читал «Побежденного» раньше, когда книга только вышла.

– Я читала ее, наверное, пятьдесят раз!

– Надеюсь, ты шутишь? – мрачно спросил Паркер.

– Нисколько! Я очень люблю эту книгу. Ее главный герои стал для меня идеалом мужчины. Я грезила о нем буквально днями напролет…

– Ты склонна к романтическим мечтаниям? – перебил Паркер.

– А кто из нас не мечтает? – пожала плечами Марис. – По-моему, в этом нет ничего удивительного.

– Возможно, но только для тебя. Что касается меня, то мои фантазии обычно таковы, что о них не очень-то прилично распространяться. Впрочем, тебе бы я мог рассказать…

– Нет, ты неисправим!

– Именно так сказала моей матери моя учительница начальной школы.

– Когда…

– …Когда в третий раз застукала меня в туалете, где я испытывал свою любимую игрушку.

– Пожалуй, я не стану спрашивать, что это была за игрушка.

– Да, уж лучше не спрашивай… Так на чем мы остановились?

– На Сойере Беннингтоне.

– Ах да… Твой любимый литературный герой, он же предмет твоих романтических грез… Знаешь, мне это кажется немного странным.

– Что именно?

– Что он тебе так понравился. Ведь он же совершенно криминальный тип!

– Просто вор и убийца.

– Вообще-то, в нашей стране воровство и убийство считаются общественно опасными преступлениями.