Зависть

Квартира Эли была самой простой и маленькой. Ничего особенного не было в этом уютном помещении для одного человека. Единственной достопримечательностью в квартире была книжная полка с пола до потолка, и к ней подошел Владимир. То, что он там увидел, было для него непонятно, что это за книги такие.

Первое, что ему попалось на глаза, был трехтомник Дройзена в желтом переплете. Владимир переводил глаза с одного названия на другое, и чувство, что он попал куда-то, где ему делать нечего, возникало спонтанно вслед за именами и авторами книг. И только когда его глаза увидели название «Детство, отрочество, юность», ему стало легче, но когда он прочитал «Лев Толстой», его удивлению не было конца. Он считал, что «Война и мир» – это одно единственное произведение этого Льва Толстого.

В комнату вошла Эля и, видя растерянность Владимира перед стеллажом с книгами, сказала:

– Ну, что ты! Это библиотека моего дяди. Он был профессором в университете. Это его квартира, и все что в ней – это его, а мое только самое простое, кое-что из мебели и одежда.

– А ты что, не местная? – спросил вдруг Владимир и сам удивился своему вопросу.

– Я приехала с Украины, когда дяде стало плохо, и два года за ним ухаживала. Он мне все говорил, чтобы я пошла в университет, но мне было не потянуть, вот я и пошла в текстильный.

Она смотрела на Владимира и догадывалась о его мыслях. – А книги эти я тоже не читала. Разве что в школе проходили. И знаешь, я как-то попробовала взять первую попавшуюся, и, кажется, это был Пастернак, и мне понравилось. Название такое известное, «Доктор Живаго», – она подошла к полке и достала этого «Доктора».

– Возьми. Может, понравится, – добавила она и положила книгу на журнальный столик у дивана. Володя стоял посреди комнаты и все больше понимал свою неуместность пребывания около этой полки с книгами, и ему стало как-то совсем неловко.

– Да ты не стесняйся, – сказала Эля, – Не хочешь брать книгу, не бери, я ведь тоже к этим книгам не имею отношения.

Ей не хотелось, чтобы этот понравившийся ей парень как-то ее боялся. Она вспомнила ушлого Виктора Леонидовича, который тоже к ней приходил, но он не обратил внимания на стеллаж, а сразу перешел на конкретный разговор о делах.

Она вспомнила, как в тот вечер он принес коньяк и она сразу запьянела, а потом было все, что в таких случаях происходит, и как ей наутро было и противно и стыдно. Но она понимала, что этого ей не избежать в тех стесненных материальных обстоятельствах, в которых она оказалась после смерти дяди, который кроме квартиры и книг ничего ей не оставил.

Она вспомнила, как познакомилась с Виктором Леонидовичем, которому принесла часы «Borel» и получила сразу небольшие деньги. Часы были неисправны, а жить ей было не на что, и тогда она согласилась на работу у Виктора Леонидовича, который сразу предложил все, что потом случилось в тот его первый визит к ней.

Эля помнила унижение, которое она испытывала постоянно, когда кстати и некстати Виктор Леонидович “ ужинал “ с ней и оставался у нее, и, видя сейчас Владимира, который робел, она понимала, что устала от своей жизни девочки на побегушках. Но как разорвать этот порочный круг.

– Знаешь, а ведь у меня мама инженер,- сказал вдруг Владимир,- и она мне все про учение говорит, но я как-то застрял. Голова не работает. Не могу долго сидеть над книгами, засыпаю. Владимир ходил по комнате, в то время как Эля принесла чашки и стала разливать чай.

– Садись. Вот печенье, лимон.

Она принесла с кухни чайник со свистком и поставила его на пол. Этот простой жест вернул Володю, как будто в реальность. Он почувствовал, что Эля, такая же, как и он.

Откуда возникает это ощущение других людей? Почему сразу с одним уютно и просто, а с другим все наоборот? Где спрятаны пружины нашего отношения с миром вообще и людьми в частности? И как трудно входить во взрослую жизнь, где все сложно, и люди связаны между собой обстоятельствами ? Как стать своим там, где у тебя, кажется, нет места? Одного желания мало.

Все это чувствовал Владимир и не знал, как он должен себя вести. Что-то его тормозило, ставило барьер между ним и девушкой, которая ему нравилась – и это были корешки книг с непонятными названиями, стоящие рядами молча, неподвижно. Неживые вещи – а такое они вдруг произвели с ним, что он ощутил свое ничтожество перед бумагой, покрытой буквами.

Что это? Кто управляет этим? И стыдно стало чего-то непонятного и невозможно спокойно смотреть в глаза девушки, которая живет рядом с этими книгами, так сурово смотрящими на него глазами тех людей, которые все это написали. Почему неловкость сковывала Владимира, и он в этот момент себя ненавидел за эти ему непонятные чувства.

А Эля спокойно размешивала серебряной чайной ложечкой чай в красивой чашке, которую ей подарил Виктор Леонидович на ее день рождения.