Зависть как повод для нежности

– Или мужа для себя, или отца для детей. Кто будет заботиться о детях, тот и твой. Ищи отца, рекомендую! – Кирстен щелкала проблемы как орехи. Ум и воля были у нее тренированными.

– Но ты же родила троих и карьеру построила, – Галя вернулась к самой Кирстен.

– Я не сделала ни того ни другого. Детей я люблю, но нам негде жить. У меня нет дома. Я банкрот. У меня нет кораблей. У меня только Стив, мистер Нихил. У него тоже нет дома, детей и работы.

В это время позвонил Маркин.

– Галя, они так и не забрали Сему. Что будем делать? – тревожно спросил он.

– Надо укладывать его спать. Вы поели?

– Да, он с удовольствием съел жареную картошку и сосиску. Ты знаешь, он неплохо рисует. – Алексей старался быть хорошим «нянем», чтобы расположить Галину к себе. И ему это удавалось.

– Молодцы вы. Давайте укладывайтесь. У меня все нормально. Завтра с утра выезжаем назад.

Галю тревожила ситуация с Семой, и она ругала себя. Дождалась бы Надю, получила расчет и свинтила бы к Леше. Но звонить родителям мальчика она не стала. Так не хотелось растрачивать чувство полноты жизни, разменивать энергию океана на мелкие и чужие хлопоты. Разве она не заслужила и одного дня полного, абсолютного счастья?..

После телефонного разговора с Маркиным Кирстен спросила:

– Это отец твоего ребенка? Из Москвы?

– Нет, это художник. Он эмигрант, живет здесь. Я попросила его побыть с Семой вместо меня. Стив знает, Сема – это мальчик-аутист, я – его няня.

– Ты с ним разговаривала как с мужем. Он – дома, а ты на работе.

Интересное у нее представление о мужьях.

– Муж – это мужчина, с которым спокойно, – пояснила она. У нее и на это был ответ.

Спокойно ли Гале было с Маркиным? Пожалуй, спокойно. Но ведь и ребенок чужой, что же волноваться?

– Он – непризнанный гений. Художник. У него нет денег на семью.

– Художник, который умеет быть с ребенком, это тренер, инструктор по рисованию. Это талант и хорошие деньги.

У Кирстен никогда не угасал инстинкт бизнесмена. Она неутомимо улучшала планету в расчете немного заработать.

Галина, совершенно обалдевшая от морского воздуха и выпитого вина, написала Поле с компьютера в спальне на втором этаже, куда ее поселили.

«Я встретила пару американцев, которые вложили в экономику новой России все свои сбережения, выучили язык, накупили себе пароходов, а потом разорились, оказались бомжами. Но с воодушевлением говорят о России как о стране, которая спасет мир. Везде есть люди, готовые отдать все за идею! Я кормила этих бомжей, а они, перехватив старый «Форд» у своих бездомных приятелей, отвезли меня к океану. Никогда в жизни я не переживала такого триумфа, как тогда, на безлюдном пирсе. Вообще-то я спокойный человек, не романтичный… Но рядом с океаном любая женщина почувствует себя богиней. Если бы можно было, я бы вышла за него. Все остальные партнеры кажутся мне недостойными, без всяких видов на горизонт».

* * *

Океан в психологии символизирует вечную женственность. Полина все время пыталась ее себе представить. Что это – нежность, красота, любовь? Весенний ветер, поверхностный и ласкающий? Единственный зримый образ, который предлагался психологами, – океан. Бескрайний и бездонный, пугающий и манящий. Магические воды женственности. Галя, сама того не понимая, призналась Поле в том, что отдалась опасной стихии, и тем самым напугала подругу. Потому что мало кто справляется со своим хаосом. «Чаще всего женственность тратится напрасно, расплескивается во все стороны. Щедро, в восторге от собственного всемогущества, женщина раздает ее всем, кто встретится на пути.Опасные желания будоражат женщину, не дают ей спать, есть спокойно, и так до тех пор, пока силы не оставят ее. И чем сильнее женщина, тем опаснее будут вспышки инстинктов» – вот что прочла она в книжке одного автора-юнгианца.

Полина очень встревожилась, получив письмо. Ей хотелось предупредить Галю, остановить.

«Мне кажется, ты в опасности, боюсь за тебя. Меня беспокоит твое последнее письмо. Ты ввязалась в историю, которую трудно контролировать и которая никуда не ведет. Не знаю, как буду тебя разыскивать, если с тобой что-то случится. Возвращайся домой. Тебе есть где жить, есть работа, хватит и на еду. Не натвори беды!»

Честно говоря, Полина и сама не знала, парализовал ее страх перед жизнью в другой стране или перед Галиным характером, который казался ей опасным, неразумным и диким? Когда она представляла подругу в США, у нее сужалось сознание до одной мерцающей точки. Дальше ничего не было видно.