Завхоз Вселенной

– Ну, хорошо, что с вас взять? А вы, Игорь Святополкович, знаете хоть, чем заплатили по данной сделке?

– Ничего я не платил, – в сердцах бросил Игорёк.

– Ну да. Так не бывает. Заплатили, иначе сделка не имеет юридической силы. И тело уже перешло бы к новому арендатору. Вы, когда сюда ехали, собирались прыгать из машины?

Игорёк промолчал.

– Не отпирайтесь, собирались. Да не прыгнули. Потому что подписали договор со Службой Абсолюта. Да если бы и прыгнули… Что теперь с вами сделается? Обессмертили вас, Игорь Святополкович. Теперь вы – иллюзия!

Игорёк подумал-подумал и решил молчать.

– И правильно. Теперь говорить поздно, – обронил завхоз. – Они во Вселенную вас не пустят.

– Отчего, Теодорих Второй? Пустим. Никто ему, бессмертному, не мешает перемещаться в космосе. Никто не запрещает углубляться в духовную Вселенную. Его место во Вселенной на сегодняшний момент для нас весьма ценно, с перспективой на довольно продолжительный срок. А когда отпадёт надобность в бессмертии, дадим возможность разорвать договор. У нас всё честно.

– Через миллион-другой лет в земном исчислении, Игорь Святополкович. Поверьте мне, – прижал руку к сердцу завхоз, – вам будет несладко миллион лет бродить по планете… неприкаянно.

– Это психологические нюансы, – невозмутимо заметил Хомоед.

– Нюансы. Конечно, что же ещё. Вы же такие важные вопросы решаете!

– Игорь Святополкович отныне занимает очень важный сектор Универсума, я бы сказал – стратегически важный сектор.

– А вы расскажите ему, зачем человеку Вселенная, – потребовал завхоз Теодорих.

– Какая разница? – пожал плечами Весёлый Джафар. – Человек в его возрасте, я имею в виду, не первый раз живущий, должен знать, зачем человеку Вселенная и жизнь в Абсолюте.

– Срань господня! – не удержался и в сердцах выпалил Игорёк. – Вы говорили мне, что жизнь – иллюзия!

– Вот те раз, – удивился Хомоед. – Я тебе, Игорь, такого не говорил. Жизни просто так, самой по себе, не бывает. Жизнь или абсолютна, как наша, или относительна, как твоя. Всё зависит от её источника. Переключиться на новый источник просто так нельзя. Мы тебя переключили согласно договора. Пока действует контракт, твой источник – Абсолют. Но чтобы вечно иметь его своим источником, нужно пройти длинной дорогой познания. Вселенная, мил человек, дана нам Абсолютом, чтобы мы могли с ним соединиться. Нет ничего желаннее соединения с Абсолютом. Ты разве не знал?

– Сам же видишь, что Игорь Святополкович ни сном, ни духом, – вставил завхоз, – Вот такие безответственные лица, как вы, Игорь Святополкович, и способствуете росту хаотических явлений. Вы подумайте, он не знает, зачем Вселенная и жизнь после смерти! А зачем ты зубы по утрам чистишь – знаешь? – в гневе завхоз перешел на "ты".

– Зря кипятитесь, голубчик завхоз, он вам ответит, что ради борьбы за лучезарную улыбку и чтобы изо рта не воняло тухлым яйцом, когда с барышней станет целоваться.

– Тогда я спрошу – а зачем с барышней целоваться? – гнул своё завхоз.

– Я понимаю, к чему вы, любезный завхоз, клоните. Вы хотите подвести клиента под предельный вопрос – «зачем человеку жизнь»? Не трудитесь, мой друг, он вам ответит, что ради удовольствия. Теперь всё ради удовольствий. Даже на тот свет отправляются за удовольствиями. Их там, конечно, немного – что это за удовольствия, если люди об Абсолюте слышать не хотят?

– Хорошо, а вы подумали, что будет, если Игорь Святополкович решит воспользоваться своими новыми свойствами, так сказать, в планетарном масштабе? Устроить ядерную войну? Или заняться геотектоникой? Через сто лет, даже пятьдесят, и не такие желания станут посещать.

– Вопрос не ко мне, – отрезал Хомоед, – такие неприятности не по нашему ведомству. Пускай иллюзорщики за этим следят. Пусть отслеживают, как ведут себя атомы и электроны, и не допускают в эти тайные механизмы природы Игоря Святополковича.

Завхоз вздохнул. Поднялся, запахнул плащ. Буркнул на прощание: "Буду жаловаться!", и покинул ночной клуб.

Весёлый Джафар, он же Ворон, как с английского языка переводилось его третье имя, также поднялся. Сунул руки в карманы и стал прощаться:

– Ну, так, уважаемый человек, я тоже ухожу. Служба, некогда. Приятных тебе иллюзий!

И растворился в воздухе.