Завод-2: назад в СССР

— Он прицепился к твоей шабашке. Полтора часа туда-сюда ходил, высматривал, а потом говорит — технология где? Верстак чей?

— Его-то это каким боком колышет?

— Слушай, Егор, вот с ним и поговоришь, — развёл руками мастер, — мне его истерики слушать не хочется. Изжога от них начинается.

Вообще-то шабашки никогда и никого не волновали, такое здесь было негласное правило. Делает работяга свою работу, сменное задание выполняет — и претензий к нему никаких. Правда, формально такие дела были, само собой разумеется, запрещены. Видимо, Рома, впал в отчаяние и, не зная, как ещё на меня надавить, решил прицепиться к шабашке. Так что придётся идти, выслушивать. Хотя подойди он к кому из мужиков за шабашку права качать, его бы подняли на смех, а то и послали бы куда подальше, не посмотрев на должность.

— Ладно, пойдём, — согласился я, поднимаясь из-за стола.

Пошли в цех. Старший мастер, поджидавший нас, словно хищный паук, возле моего верстака, и вправду был красный, как варёный рак.

— Это что? — проскрежетал он

— Это металлические прямоугольники, — я пожал плечами.

— Техпроцесс на них где?

— Так вот, — я взял первую попавшуюся подшивку технологии, открыл на сверлильной операции и ткнул пальцем в описание операций. — Видишь, тут чёрным по белому написано: установить, закрепить, снять деталь с помощью упора. Вот и упоры. Полюбуйся.

Я вручил Роме один из металлических прямоугольников. В большинстве сверлильных операций, где не предполагалось наличие кондуктора или УСП, сверление происходило при помощи таких вот металлических квадратов или прямоугольников. Кладёшь на него деталь, чтобы станину ненароком не проковырять, и вперёд. Ну и в качестве упора такие прямоугольники подходили как нельзя лучше. Устанавливаешь на станок кондуктор, настраиваешься — и подпираешь его по бокам прямоугольниками, которые к станине прижимались зажимами. Естественно, прямоугольники не числились оснасткой, никакого номера у них не было, а изготовлялись они по инициативе и руками самих работяг. Так что мой аргумент выглядел более чем исчерпывающим.

Другой вопрос, что старшего мастера он не устроил.

— Под дурака думаешь отделаться, я что, думаешь, не знаю, что это шабашка⁈ — зашипел он. — Государство тебя, значит, за свой счёт учит, рабочую профессию дает, а ты вот такой благодарностью отвечаешь!

Чем больше он говорил, тем больше заводился. Я же сохранял спокойствие и ждал, когда он закончит свою эмоциональную речь. Боковым зрением увидел проходящего мимо Андрея со своей неизменной кружкой чая в руках. Андрей, завидев небольшой консилиум у моего верстака, повернул к нам.

— Так что, Кузнецов, хочешь — обижайся, хочешь не обижайся, но я сейчас же напишу служебную записку, а там уже мы разберёмся, что ты тут делаешь, а главное — откуда на это металл взял!

— Так а чего тебе не нравится, Ром? Раз собрался служебную записку писать, ты сразу её на упоры выпиши, ладно? А то в технологии написано, что их использовать надо, а их в цеху-то и нет, — спокойно возразил я.

Не знаю, куда дальше вывернул бы Роман, но к разговору подключился Андреич.

— Чё по чем, Ромашка?

Старший мастер в сердцах пересказал фрезеровщику свое обвинение в мой адрес. Андрей выслушал, взял один из металлических прямоугольников и подкинул на ладони.

— Ты про это, что ль?

— Про это! — с излишней экспрессией подтвердил тот.

— А, так это мое, — вступился Андрей. — Какие вопросы, Ром?

— Как — твоё? — совсем растерялся старший мастер.

— Как не твоё, только наоборот. Это оттуда заказ, — Андрей тыкнул пальцем вверх. — Вопросы какие? Пацана я попросил мне помочь.

Рома аж дар речи потерял. Признаться, я не думал, что фрезеровщик вмешается, всё-таки мы с ним не были лучшими друзьями. Но, похоже, Андрей смекнул, что с такими подковыриваниями от начальства можно остаться без шабашки и заработка.

Мне было забавно наблюдать за тем, как Рома, зажевав губу, силиться что-то сказать, но ничего ответить не может. Наконец, Рома, как он это обычно делал в ситуациях, вышедших из-под его контроля, переключил тему.

— Серёж, там у нас срочные позиции, пойдём, в работу передам твоим мужикам.

Мастера ушли, а мы с Андреем остались у верстака вдвоём. Я поблагодарил его за содействие, а тот довольно хмыкнул:

— Ага, на здоровье, но по пятьдесят копеек сверху на каждую петлю — заверните.

— По пятьдесят копеек — не знаю, но червонец сверху на партию — организую.

— Идет, — согласился фрезеровщик. — Чего ты с Ромашкой не поделил, что он на тебя волком смотрит?

— Есть у нас некоторые принципиальные разногласия, — я не стал вдаваться в подробности. — А это ты ему кем угрожал-то?

— Угрожать я никому не угрожал, но, видите ли, товарищ Ромашка у нас с недавних пор в охотники заделался. Видел у меня ножи? — он хмыкнул, вспомнив, какая вышла у нас катавасия со свёртком с лезвиями, о котором он не удосужился мне ничего объяснить. — Вотэто я его друзьям-охотникам делаю, а сами друзья в заводоуправлении сидят и решают, как же дальше у нашего Ромашки карьера сложится.