Завод-2: назад в СССР

Разговор продлился около получаса. Начальник лично изучил каждую строчку в предоставленных документах. Задал уточняющие вопросы, на все из них я ответил максимально развёрнуто, понимая, что Александр Игоревич не так хорошо разбирается в заводской кухне, как я. Однако схватывал милиционер быстро, как говорится, на лету. А когда наш разговор подошел к концу, вопросов у Александра Игоревича не осталось, и он подвёл итог.

— Значит, так, Егор, ситуация непозволительная. Будем разбираться. Я с ребятами проведу совещание сейчас же, а потом с тобой свяжусь.

Часть документов, которые его заинтересовали, он попросил оставить. Возражать я не стал. И с чистой душой и чувством полного удовлетворения направился обратно на завод. Впереди предстоял экзамен на разряд, и я прекрасно понимал, что комиссия под председательством Климента из кожи вон вылезет, но попытается меня завалить. И я, и начальник цеха переступили ту черту, за которой уже не остаётся пространства для договорённостей — тут либо я, либо он. Сдавать назад я не собирался, да и Климент тоже.

Посмотрим, что из этого выйдет, ждать оставалось недолго. И действительно, стоило мне вернуться в цех, как передо мной вырос Сергей Алексеевич.

— Егор, я тебя уже обыскался, ты где был?

— В медчасть ходил, — пояснил я. — Чего надо?

— Да как чего, тут Саныч сказал, что экзамен будет не в два часа, а прямо сейчас! — выпалил мастер. — Комиссия уже собралась, и если ты прямо сейчас не придёшь, то тебе влепят незачёт и не присвоят разряд!

— Где они? — сухо спросил я, понимая, что начальник лихо повышает ставки.

— Пойдем!

И я под предводительством Серёги отправился туда, где заседала экстренно собранная комиссия.

Глава 24

— Ну что, товарищи экзаменаторы, как мы видим, ученик слесаря Кузнецов попросту не явился на экзамен по подтверждению третьего разряда, — увлечённо расписывал начальник цеха, выступая перед аттестационной комиссией, собранной во внеурочный час, впопыхах.

Комиссия имела следующий состав — Рома, Климент, инженер по технике безопасности, тот жук из БТК Гена и один из преподавателей с учебки. Собралась эта весёлая компания в комнате мастеров, куда и привёл меня Сергей. Уже оказавшись в дверях, я и услышал эти «доброжелательные» слова от начальника.

Климент решил пойти на хитрость с переносом времени экзамена, о чем я, естественно, не был извещен. И, едва выждав хоть сколько-нибудь минут после этой новой отметки, счёл возможным поднять вопрос об обмене экзамена. Оригинально, но только хрен у него что выйдет.

Положа руку на сердце, мне никогда не приходилось сдавать подобные экзамены. При поступлении на работу в прошлой жизни я вообще ничего не подтверждал (ведь далеко не везде есть такое требование), а следующие разряды мне ставили без всяких комиссий. По крайней мере, вживую ничего не сдавал, а по бумагам, поводили, наверное, да…

Поэтому не знал, кто в таких комиссиях обычно бывает, и не мог оценить, насколько далеко от общепринятого отошли мои недруги. Но был уверен, что участие начальника цеха здесь — беспрецедентно.

— За сим готов объявить… Итак, если ни у кого из присутствующих нет возражений, прошу считать, что ученик слесаря Кузнецов не сдал экзамен на разряд. Ввиду неявки на комиссию, — полностью подтвердил Климент мои предположения.

Возражений, что предсказуемо, не последовало, и начальник было собрался пустить по кругу акт, чтобы члены комиссии под решением подписались.

— У меня есть возражение, — перебил я, прежде чем первый член комиссии поставил подпись.

Взгляды присутствующих устремились на меня. Судя по выражению их лиц, мне не стоило ждать ничего хорошего.

— Явился не запылился, — едко прокомментировал преподаватель из учебки.

Я не знал, как зовут этого мужичка, но именно у него рука уже была занесена над листом для подписи, а выражение лица не сулило снисхождений. Теперь он поерзал на жёстком деревянном стуле и продолжил говорить:

— Кузнецов, это вообще нонсенс, что ты был допущен до экзамена. Видимо, только потому, что никто в цеху не знал о том, что ты за время своего ученичества ни разу не посетил учебный центр!

— Как, даже не приходил? Ни разу? — делано возмущались другие члены комиссии.

— Вот именно, что ни разу, даже ради приличия, — продолжил возмущаться бровастый преподаватель с хорошо поставленной суровостью в голосе. — Поэтому — кто как, но лично я категорически против вообще какого-либо экзамена!

Сказал, как отрезал. Недолго думая он поставил подпись на листке и, довольный собой, демонстративным жестом шлепнул ручку на стол.

— Егор, у тебя есть что сказать в свое оправдание? — заговорил старший мастер Рома.

Этот, конечно, тоже не собирался протягивать мне руку — положено было сейчас задать мне этот вопрос, вот он его и произнёс. А сам уже забрал лист вместе с ручкой и готовился тоже поставить в нём свою подпись. Никаких оправданий у меня не было, зато были факты, которые делали претензии по непосещению учебки никчемными. Их я, не откладывая ни на секунду, и озвучил.