Завод

Зима в этом году выдалась настолько бедная, что снег «подвезли» только в январе, даже Новый год встречали в серой пыли. Новый район, образовывающийся из частных домов, выглядел без снега особенно уныло — дороги еще не заасфальтированы, приусадебные участки голые, всё перекопано, и только некоторые дома выглядели островками, а скорее скальными выступами благополучия в море бардака. Дом Фроловых стараниями Петра снаружи выглядел пока не очень презентабельно, наш герой планировал начать внешнюю отделку не раньше, чем со всех сторон вырастут солидные постройки. Кстати говоря, намёки на это были. Разным людям достались участки под застройку, кое-кто даже бросил или еще не начал строительство, а кто-то даже уже продал недострой. Пару домов новые владельцы почти до фундамента снесли, потихоньку заменяя самолепные проекты на нормальные особняки.

Январский снег повалил, он вдруг превратился в радость для одних и чуть ли не бедствие для других. Фроловы записались в обе группы. Дети были однозначными поклонниками снегового изобилия, особенно с учетом горки, которую им построил папа, Лена заняла нейтральную позицию, ибо красиво, да. Но пробираться до магазина через сугробы по свежепротоптанным узеньким дорожкам было тяжеловато. Пётр сначала бурно радовался, что наконец-то всё кругом бело, на энтузиазме нагреб огромную кучу снега для горки… а потом устал. Потому как оказалось, что завод тоже завалило изрядно. И снова снегоборьба, но с поправкой на новое место работы и ничем не скованную инициативу.

Змея Горыныча придумал не он, Фролову даже стало малость обидно, что такая классная идея пришла в чужую голову. Но потом Петра успокоили — приём давно придуман и отработан авиаторами, никакая не новинка. Эпичный зверь выглядел вполне скромно — на железнодорожную платформу положили цистерну с керосином, в переднюю часть установили реактивный двигатель от истребителя, приобретенный по случаю кем-то из шутников-хозяев, и соединили одно с другим. Кто-то скажет, что такой аппарат не влетит, и будет прав. Кто-то решит, что КПД реактивного поезда ниже, чем у паровоза, и тоже будет прав. А кто-то уже догадался — в хвост платформе со Змеем Горынычем прицепили маневровый тепловозик и послали чистить пути от снега.

Страшная по своей эффективности штука получилась! Рельсошпальную решётку реактивной струёй вычищало от снега до щебня, а потом и от щебня вычищало тоже, если ехать медленно. Так что экспериментальным путём пришлось подбирать скорость, при которой с железной дороги не сметало ничего нужного, а только снег. А потом оказалось, что от людей эта штука чистит путь тоже радикально. После первой же тетеньки, попавшей на маршрут следования и улетевшей вдоль путей, слух о сверхэффективности нового аппарата разнесся по заводу со сверхзвуковой скоростью. Люди, услышавшие рёв двигателя взлетающего где-то за углом истребителя, бросались врассыпную, не пытаясь определить, куда кто летит. Зато травмированных сдуваемой щебенкой не стало. Стёкол в зданиях, находящихся рядом с очищаемыми путями тоже. Руководством железнодорожного цеха и главным инженером завода эксперимент был признан удачным. А насчет стёкол — ни одно здание, эксплуатируемое железнодорожниками, не пострадало. В прочих же окна застеклили фанерой, инцидент был исчерпан. Робкие попытки доменщиков и работников цеха разливки запретить оружие массового очищения начальство пресекло одним вопросом: «Нам печи останавливать прикажете, или вы своих рабочих выделите на очистку путей?»

Увы, были такие места, куда Горыныча пускать было категорически запрещено, да и не хватало его одного на все маневровые районы. Поэтому снова возник такой знакомый по прошлой работе план «Снегоборьба». Только вот один нюанс нарисовался тут же — за срыв движения на новом месте работы могут не просто премии лишить, а вместе с башкой. Так что тот дикий график работы в период снегопадов, какой был у Петра на Сортировке, сейчас ему казался щадящим и вспоминался с теплотой. В самый пик снегопадов Фролов стоял по колено в сугробе двое суток подряд. Лопата помогала согреться и не упасть, иногда его поддерживала морально и физически только она. Выше всяких похвал себя показали берцы, простые армейские берцы, которые он себе купил по осени. Вот только Пётр не знал, в какой армии носят такие — иностранного производства ботинки были куплены на барахолке, как и многое из того, что надевали на себя Фроловы, Ивановы и прочие Сидоровы. Вся страна поделилась на два примерно равные лагеря — продавцы и покупатели.