Завод им. Лихоедова (СИ)

Шатура (преграждая всем путь, закрыв собой вход в дверь): Товарищи! Мы так близки к открытию в человеке первородного каннибалического вампиризма, а вы ведете себя как несъедобное жульё! Ну что вы хотите там увидеть? Бога? Смерть? Свою собственную беспомощность? Так ведь это всё одно и то же!

Все отталкивают Шатуру и крутят вентиль. Открыв с ужасным скрипом дверь, за ней все обнаруживают лифт.

Бузанулькин: Во имя господа нашего иисуса саса, спускаемся и встречаем всё, чего бы нам это не стоило на погребальных углях.

Шатура рвёт на себе одежду, но не успевает остановить уже спускающуюся толпу на лифте. Когда все опускаются, Шатура собирает из частей тела трупов великолепное и мощное ружье, с чем и спрыгивает в шахту лифта за любимыми сотрудниками.

Ссохшаяся Даша (урывничает по-русицки, как за столом):

Меня топором зарубили в лесу,

Но где мой палач не пойму.

Скорее домой я свой труп унесу

И буду ласкаться с землей.

Рельсы. На них полуобиженно опрокинут поезд. Выйдя из лифта, каннибалическая коллегия осматривает окрестности подземельных угодий. Позади них с грохотом падает Шатура, разорвав всю свою одежду и оголив элементы чужого туловища. Звучит "Выходной марш" Дунаевского.

Сальцовская (Шатуре): Вы вновь приходите ко мне с надутым пупком. Я напишу на вас жалобу. Это предельная дерзость, Михаил Олегович. Не имеет значения, что вы у себя на тарелке, как говорится. Я дама с большим опытом.

Шатура: Да я сам напишу, а для пущей уверенности прилюдно сейчас вас окультурю.

Люберцовская (завидуя): Ваше оружие... Что вы имеете в виду?

Бутылов (вмешиваясь в разговор): Я?! Не надо меня штопорцом по утку, я с Видой не соединялся.

Шапок: Михаил Олегович, у вас продолговатый щуп колеблется. Определите ему место.

Шатура: Софьюшка, определить - значит обезналичить.

Шатура бросается на Сальцовскую, разрывая на ней одежду. Он впивается ей в шею, выпивая кровь. Убив Сальцовскую, Шатура начинает насиловать её труп. Каннибалическая коллегия в это время наблюдает следующую картину. Недалеко от упавшего поезда, возникает маленький белокурый мальчик с голубыми глазами. Подходя ближе к собравшимся, он переступает насилующего Шатуру и достаёт из кармана черную повязку, которой закрывает свои глаза. Садясь на стульчик, маленькая загадка достает из штанишек огромную гармонь и начинает играть "Ой при лужку, при лужке", распевая текст молитвенным полушепотом. Собравшиеся слушают мальчонку, подходят к нему и по очереди бросают монеты в шляпку, присаживаясь вокруг него и задумывавшись о своём. Последние из собравшихся вносят два венка, которыми покрывают слушающих мальчика. Это - Зиченко и Флорцов. Когда мальчик заканчивает играть, Зиченко пишет на маечке мальчика "Бог - Один", а Флорцов снимает повязку с глаз мальчика. Теперь мальчик не имеет одного глаза, а из второго непрерывно текут слёзы, полные тоски о бросившей его материнской земле.

Шатура (вытирая льющийся пот об оторванную одежду Сальцовской): Всё-таки женщина - это лучший музыкальный инструмент.

Бузанулькин: Я не понимаю, что заставляет нас продолжать существовать, претерпевая всю скуку, однообразие, слабость, бессмыслицу явления и сознания наших. Ради чего, ради чего я дома остаюсь и совершаю действия!

Флорцов: Это всё голова. Её отрезать надо.

Бруствер Сальный: Эх, отчего же мы все такие жестокие.

Зиченко: Жестокость - первая мать.

Шатура (заметив Флорцова и Зиченко): Прекратите коллапситься! Я не потерплю в своих владениях умерших мясом и кровью! Я - Шатура, Я - Михаил Олегович, главный инженер завода имени Лихоедова! Разойдитесь и возвращайтесь к работе. Здесь нечего смотреть. Это - наша старая, былая жизнь, когда мы все ещё были наивны и верили в потусторонний мир. Забудьте о мире, о боге, о религиозных идиосинкразиях. Нас ждёт будущее - каннибалический вампиризм! Мы будем строить новые цеха, мы будем есть и насиловать трупы всё новых и свежих людей! За этим, товарищи, именно за этим наше успешное будущее! Почему, когда мы только наладили связи с прекрасным, вы начинаете возвращаться в забытые строки и рефлексируетесь, как кошачья кукуруза!

Зиченко (строго, Шатуре): Мы пришли за живыми.

Флорцов: Вы живых поедать взрешили, а мы только живыми всегда и лопались. Что с нас взять - на нас и костей не бывает.

Шатура: Мертвым я запрещаю выражаться!

Бруствер Сальный: Мишка! Мишенька! Дай я тебя укушу!

Бруствер схватывает Шатуру и прогрызает ему горло. Сотрудники завода в общем изумлении от происходящего рассматривают очаровательную кровь начальника каннибалического собрания.

Шатура (удерживая льющуюся кровь): Товарищи! Главного инженера на ваших честных глазах пытаются разжаловать!

Токарчушкина: Тук-тук, сова.

Бутылов (катает шары из надувных людей): А он как помешанный суетится.

Флорцов (зефирится): Так же как и ты. Чем твоя-то душа лучше?

Бутылов: Я испытатель. Мне интересно десять килограмм положить, свинюшку привязать. Потом в мозгах, в кровище на-ха-ха-тываешься.

Зиченко: Патологоанатомы тоже в кишках опьяняются. Мы, мертвые, пережили такую скорбь.