Завод «Свобода»

Инга, такова жизнь! Все мы теперь на заводе занимаем одну и ту же должность: ИТКП. Иди туда, куда пошлют. Вот я. Главный инженер. До меня был легендарный H. Он мог взглянуть на прибор и одним взглядом устранить неполадки. Ну, и я, может быть, тоже мог бы! Но беда в том, что нет сейчас никаких приборов, одни неполадки! Взглянуть-то не на что!

Или вот вы, Инга, юрист. До вас была тоже Инга, легендарная Инга I. Вы на неё очень похожи. На неё в молодости. Такая же красивая, тощая и умная. У Инги была задача потруднее вашей: она блюла несправедливые законы, добиваясь справедливости. А ваша задача — сделать так, чтобы справедливость была нам выгодна. Завод смежников закрылся, директора взорвали, комплектующие сдали в металлолом, а виновата «Свобода». Или Водоканал, о, Водоканал! Водоканал, с его подвалом первой страницы в городской газете «Будни Петербурга», где под заголовком «Они мешают нам жить» печатают крупным кеглем названия предприятий, задолжавших городу за свет и воду! Мы же из этого подвала не вылезаем. Что говорит этот человек? Он говорит: я не дам «Свободе» ни вылить воду в канаву, ни попить чаю. Я заставлю их плакать, заявляет он. Инга, вам не смешно? Он нас с вами хочет заставить плакать. Или F. Он хочет заставить плакать F. Это всё равно что заставить плакать Нарвские ворота. Но откуда у Водоканала такая нечуткость, Инга? Откуда такая уверенность, что с ним, красноглазым, всегда будет всё в порядке? Или это, напротив, отчаяние? Как вы полагаете?

Я вот полагаю, что не имею права задерживать зарплату рабочим ещё на месяц. Им кушать хочется. Водоканалу есть что кушать. И он подождёт. А если он распорядится перекрыть воду, поступим как в прошлый раз. Инга, вы помните, как было в прошлый раз? Ах, это было до вас. Мы просто взяли, открутили вентиль и выставили возле него охрану с автоматами. Незаконно, говорите. Ну что ж, у нас тогда юриста не было. Я уверен, что вы сможете найти лучший выход. Это не сарказм. Это вера в вас как в специалиста. Идёмте, Инга. К закату солнца списки арендаторов должны быть у меня.

…Итак. Что вы нашли? Да погодите, Михаил Степанович. Я нашла кое-что получше. Они идут к пресловутой яме для таяния снега. Помогите мне спрыгнуть. Инга, вы там убьётесь. Что… зачем это вам? У меня нехорошее предчувствие, что вам туда не надо. Помогите, я говорю! Там спасение от подвала и от Водоканала! Спасибо. А теперь подайте мне жёлтый совочек. Он под кустом должен быть еле-еле прикопан. Инга, вы меня заинтриговали. Что всё это значит с юридической точки зрения? А то и значит. Прыгайте ко мне. Бух!

Смотрите сюда, Михаил Степанович. Так. Смотрю. Ух ты, а что это такое? Это сруб. Сруб старинного колодца. Если бы ваша эта яма не разрушилась и не нуждалась в ремонте, то его не было бы видно. Вы понимаете, что это значит? Это значит, что на территории завода есть автономный источник воды. Вход в подземную линзу. Вау, Инга! Вот что значит юридическое образование! Признайтесь, вас там всех учат с лозой ходить? Как, как вам вообще такое пришло в голову? Я посмотрела на старинной карте в заводском архиве. На это просто никто раньше не обращал внимания. Ну, недосуг было. Или просто не нужно. Инга! Давайте вы ещё найдёте на территории «Свободы» нефть и газ, и тогда мы подадим заявку в Страсбург на формирование независимого государства. А что? Оружие можем, нефть и газ можем. А остальные у нас будут арендовать. Но Водоканал-то, Водоканал! Хо-о! Мы уделаем красноглазого! Пусть отключает! Инга, вы гений! Давайте с вами спляшем!

Что это вы тут делаете, уважаемые? У нас производственное совещание. В яме? Это не яма. Это гора. Михаил Степанович, я ещё хотела рассказать, каких я нашла арендаторов. Посольство Сенегала — раз. Всё бы ничего, но у них висит магическое зеркало вождя, и сквозь него можно ходить в Сенегал и ещё в какой-то там мир белых костей, я не знаю. Плевать, Инга! Мы уделали Водоканал. Вторая неприятная находка — производители неизвестного белого порошка. Я подозреваю, что это вполне может быть героин. Его там пара мешков килограмм по сорок. Героин — это плохо, возьмите спирт у F и незаметно сожгите. Только пожар не устройте, а то вам же потом от штрафов отмазываться. Мы уделали Водоканал! Инга, браво! Как только у нас будут заказы, я выдам вам премию. Идёмте пить чай.

[31. ПЕРЕД РАССВЕТОМ]

Директор NN просыпается, засыпает и снова просыпается. Мучительная дрёма длится и не может разрешиться ни в сон, ни в пробуждение. Во сне он не чувствует своего тела, но видит его перед собой как лесную карту, как медвежью шкуру, как тушку-чучело страны, в темноте горящей язвами и дырками. Он засыпает, просыпается и засыпает, а может быть, он воскресает, умирает и снова воскресает. Перед глазами директора NN поблёскивает лесное озеро, точнее, болото; в щелях чавкает вода, трава упруга, зелена и отвратительна. Пахнет дикой мятой, осинами, багульником, ядовито-жёлтые звонкие птицы цветут и цокают на ветвях, они говорят с NN: подпиши, подпиши, а то подавим.