Заводная обезьяна

Говорили, разумеется, о рыбе. Кисловский, большой, тучный, с седеющей красивой головой, развалясь в кресле, ругал все и всех: ученых-ихтиологов, погоду, совнархоз, Госплан. Арбузов поддакивал. Иванов слушал молча.

– Я рыбу знаю,- громко говорил Кисловский.- Когда я на рыбе, мне фишлупа не нужна. Я ее и без фишлупы вижу. А тут нет ни черта, и ты,- он ткнул пальцем в грудь Арбузова,- ты зря сюда пришел. Бежать надо отсюда. Бежать к чертовой матери! Или назад беги, за Зеленый мыс, под Дакар, или на юг беги, к Кейптауну. Я на юг пойду. А в общем, как ни кинь, всюду клин.

– Это точно,- сказал Арбузов.

Начали обсуждать план, как искать сардину, прикидывать сроки переходов.

– Ну, ладно,- махнул рукой Кисловский,- хватит разговоры разговаривать.- Он быстро и ловко разлил водку в рюмки, поднял свою: – Со свиданьицем, как говорится…

Чокнулись, выпили и; как это делают мужчины, не глядя друг на друга, захрустели маленькими пупырчатыми огурчиками.

– Нарваться сдуру на косяк, конечно, можно,- продолжал ККК.- Да вот ваш же "Державин" в прошлом году так налетел на рыбу и пошел таскать. Но ведь один год налетишь, а другой и промахнешься. Я нашим в совнархозе сто раз говорил; хотите добывать рыбу в тропиках – изучайте сырьевую базу. Не экономьте на ерунде, дороже обойдется. Им как об стенку горох. Японцы, те как сделали? Насажали в Бразилии своих людей, поисковые суда пригнали, все разведали, все вынюхали, тогда и пришли ловить. А нам? Трал в руки,- давай план! А тут нет ни черта!

– Это как сказать, Кириллыч,- задумчиво возразил Иванов.- Рыба тут есть. И много. Единственно, в чем ты прав: нужны маленькие суда-разведчики. Пока мы знаем только, что два раза сардина собирается в косяки у берегов. Но у каких берегов? Французы, португальцы ловят под Марокко, у Анголы, а еще где она? Этого мы не знаем. Искать, видимо, надо все-таки здесь, на континентальном склоне, до больших глубин…

– Это точно,- сказал Арбузов.

– А сардина туг есть,- повторил Иванов и потянул с тарелки розовый ломоть семги.

– Ни черта мы не знаем, есть или нет! – взревел Кисловский, не прожевав ветчину.

– А ты вот ответь: зачем она собирается в косяки? – спросил Арбузов у Иванова.- Зачем ей это надо?

– Ясно, что не для нагула.- Иванов говорил тихо, не трогая закуску в тарелке.- Зоопланктона здесь мало. Известно, что она собирается в косяки после нереста. Очевидно, ей требуются определенные экологические условия и она находит их в местах концентрации…

– Ну да,- перебил Кисловский.- По-русски говоря, она собирается в косяки потому, что так ей лучше. Ты закусывай давай, академик.- Он захохотал и начал разливать по второй.- Ей лучше собираться в косяки, вот она и собирается. Чувство локтя, так сказать…

Иванов смолчал. Потом заговорил снова:

– Я читал, что чем резче температурный скачок в воде, тем плотнее скопления сардины у дна. То есть там, где нам надо. И чем глубже расположен этот скачок, тем мощнее эти придонные концентрации. И поэтому второе, в чем ты прав,- он обернулся к Кисловскому,- это в том, что сейчас нам отсюда действительно надо уходить. И побыстрее…

Чокнулись.

После второй рюмки Арбузов хмельно пригорюнился. "Лапоть я, лапоть,думал он.- Лево руля – право руля. С картой и лоцией последний дурак куда хочешь заплывет. Люди по науке рыбу ловят, книги читают… А я? Как пацаном бычков таскал, так и сейчас тралом таскаю…"

– Сколько у тебя в трюмах? – спросил он Иванова.

– Тонн сто. А у тебя?

– Восемнадцать,- совсем тихо ответил Арбузов.

– Эх, вы! Вот нет ни черта, а у меня 144 тонны!- Кисловский потянулся к графинчику.- Давайте еще по одной. За жен. За возвращение. Бери колбасу. Венгерская. Закусываем плохо…

– Авианосец видели вчера американский? – спросил Иванов.- Могучее корыто. Да…

Заговорили о Кубе.

Расставаясь, капитаны уговорились сегодня же разойтись и попробовать взять рыбу на банках милях в пяти – семи от берега. Ближе подходить было нельзя: начинались территориальные воды. Если за три-четыре дня обстановка не изменится, решили уходить из Гвинейского залива: "Вяземский" – на юг, за экватор, "Державин" и "Есенин" – на север, к Дакару.

Прощались капитаны уже совсем друзьями. Кисловский подарил Арбузову и Иванову бледно-розовые ракушки изумительной красоты. У него была целая коллекция совершенно невероятных ракушек. Арбузову отдарить было нечем, лангуста он уже подарил. Он достал фотографию своей жены и сыновей, объяснил, как кого зовут, и подарил фотографию. Расцеловались.

Щурясь от яркости дня, Арбузов вышел на палубу. К трапу зашагал твердо.

– Поехали, ребята! Загостились,- сказал он ясно и весело. Если бы не краснота лица и легкая дымка в глазах, нельзя было бы и подумать, что он крепко выпил.

Матросы с "Вяземского" погрузили жестяные коробки с тремя обменными кинофильмами ("Верных друзей" не отдали, утаили).