Заводная ракета

Ялда подавила желание сказать в ответ язвительное «Как это великодушно с твоей стороны». Если Евсебио действительно поддерживал свою ко вопреки отцовским придиркам, не стоило ссориться с ним только потому, что он говорил об этом с таким самодовольством.

— Ты уверен, что не разоришься с такими расходами? — спросила она. — Сколько сейчас стоит целая гора?

— Я уже выкупил лицензии на добычу полезных искупаемых у всех Советов, которые претендовали на юрисдикцию. По деньгам вышло прилично, но банкротство мне из-за этого не грозит.

Гора Бесподобная находилась примерно на одинаковом расстоянии от пяти разных городов; получить неоспоримое право на эту землю можно было только одним способом — подкупив все пять Советов. — А разве лицензия на добычу не подразумевает право на часть прибыли? — спросила Ялда.

— Конечно. И если проект действительно принесет мне прибыль, я заплачу Советам их долю.

— Но все они думают, что ты планируешь заниматься добычей и продажей солярита?

— Я не стал развенчивать их иллюзии на этот счет. — Грузовик вздрогнул на каменистой дороге. — Но ты и правда хочешь, чтобы я начал преподавать другим советникам вращательную физику? Мой отец был готов поверить мне на слово — вложив столько денег в мое образование — но я не представляю себе, как Ачилио со своими дружками смогут проделать путь от формулы, связывающей скорость с длиной волны, до изменения хода времени при высоких скоростях.

— Да уж. — Имя Ачилио напомнило Ялде о человеке, о котором она старалась не думать. — Как идут дела с университетом?

— Я веду переговоры насчет денежной компенсации за перенос обсерватории, — ответил Евсебио. — Дело еще не решено, но учитывая сумму, о которой идет речь, они смогут построить новый телескоп вдвое большего размера.

— Но не той же самой высоте.

— Нельзя получить все сразу. Тебе не кажется, что это важнее?

— Тебе не меня придется убеждать, — предупредила его Ялда. — Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Меконио?

— Меконио? Я думал, он давно умер.

— А дух его живет. — Возможно, университет примет деньги Евсебио и согласится пойти на сделку, прежде чем Людовико заметит связь между «проектом по добыче полезных ископаемых» и ненавистной отраслью новой физики.

— Сколько, по-твоему, в этой горе солярита? — спросила она.

— Где-то две трети, по массе.

Ялда набросала расчеты у себя на спине. — Этого, может быть, и хватит на четверть поворота в 4-пространстве, но уж точно не на все путешествие.

Евсебио посмотрел на нее с удивлением. — Ты полагаешь, что спустя полвека разработок выработка энергии нисколько не увеличится?

— Может, и увеличится, но если после ускорения солярита почти не останется… на какую же выработку ты рассчитываешь?

— Я вообще не рассчитываю на то, что путешественники будут сжигать солярит на более поздних этапах полета, — ответил Евсебио.

Ялда опешила. — Ты хочешь, чтобы они превратили в топливо твердолит и пассивит?

— Либо так, либо избавились от самой потребности в топливе.

Ялда думала, что Евсебио шутит и как-то себя выдаст, но так ничего и не заметила. — То есть ты надеешься, что ракета будет лететь на Вечном Пламени? Этим ты обнадежил своего отца?

Евсебио втянул голову в плечи в знак защиты. — Если в девятом веке какие-то шарлатаны написали о нем кучу разного бреда, это еще не доказывает, что Вечное Пламя физически невозможно.

— Пламя, которому не нужно горючее?

— Назови мне причину, по которой оно не может существовать! — потребовал он. — Я не говорю о волшебном камне, который в воображении философов должен был стоять на полке, просто излучая свет, — это противоречит закону сохранения энергии. Но если свет и кинетическая энергия создаются одновременно, то нет никакой причины, которая помешала бы им точно сбалансировать друг друга, и никакой химической энергии для компенсации разницы бы не потребовалось. Расходовать топливо вовсе не обязательно; просто с теми видами топлива, которые есть у нас сейчас, по-другому не получается.

Ялде нечего было возразить по поводу энергетического баланса, и хотя она не могла сходу рассчитать соответствующие величины энтропии, создание света обычно означало ее увеличение. В обычном пламени горячий газ, образующийся за счет расхода топлива, помимо всего прочего вносил свой вклад в увеличение энтропии, но не было никакой причины, указывающей на невозможность других вариантов. При поверхностном рассмотрении простая каменная пластина вполне могла стать источником света, сбалансировав энергию и импульс луча без каких-либо изменений самого материала — просто за счет движения в противоположном направлении — и не нарушив ни одного из известных Ялде принципов.

Но согласиться с утверждением теории — это одно. Совсем другое дело — застрять в пустоте, разогнавшись до бесконечной скорости и не имея возможности вернуться домой, пока вам, как по волшебству, не удастся призвать Вечное Пламя.