Заводная ракета

Фатима начала слишком далеко отплывать от опорных веревок, но вовремя протянула руку, чтобы вытянуть себя обратно.

— Если тебе становится слишком тяжело, то кто-нибудь, наверное, мог бы навещать Нино вместе с тобой, — предложила Ялда.

Фатима повернулась и посмотрела ей прямо в лицо.

— Я объясню тебе, как именно все это выглядит, — сказала она. — Я навещаю его раз в две череды. Я приношу ему несколько караваев, делюсь кое-какими слухами, пытаюсь немножко пошутить. Вот и все, на большее я не способна. Когда я разворачиваюсь и ухожу, в его жизни ничего не меняется. Он мой друг, я никогда его не брошу…, но это все равно что держать человека за руку, в то время как его самого подвергают пыткам.

По коже Ялды поползли мурашки.

— Мне жаль.

— Хватит извиняться, — раздраженно произнесла Фатима. — Просто помоги ему.

Авсилио восторженно прощебетал, и группа Просперы быстро забралась на край купола, чтобы зацепить взглядом пламя двигателей. Ялда подала Фатиме знак.

— Давай посмотрим; через телескоп изменения будут видны не сразу.

С помощью веревок они подтянулись к ближайшей панели. Они видели, как ниже по склону горы из освещенной звездным светом горы вырвались три бледных цилиндра бело-голубого огня. Ялда с тревогой ждала, что что-нибудь пойдет не так; однажды ей приснилось, как один из двигателей вырвался из земли и улетел в космос, по дороге окатив гору огнем. Однако бледные огни горели ровно и неподвижно, а вибрацию двигателей Ялда почти не ощущала.

Ей бы следовало испытать экстаз. Невежество в отношении пшеницы могло их убить, но теперь успех следующего урожая был почти гарантирован. Она вспомнила, как Нино пересказал ей слова Ачилио, насмешливо предсказавшего их судьбу: «Станете есть землю. Молить о смерти». И от того, что его предсказание чуть не сбылось, было лишь бесконечно приятнее воображать лицо Ачилио в тот момент, когда «Бесподобная» вновь озарит небо над Зевгмой.

Но чем она могла помочь Нино? Встать перед всей командой и объявить, что теперь он заслуживает право свободно бродить по ракете — сразу после того, как сообщит о своем желании разместить взрывчатку в каждой стене, отделявшей их от пустоты? Или просто дождаться, пока Фридо не объяснит им, что для претворения в жизнь плана Палладии потребуется новый лидер, который донесет нужную мысль до сознания всех потенциальных диверсантов, которые могли скрываться среди экипажа, наконец-то расправившись с последним из них, кто был пойман с поличным?

— А откуда нам знать, что телескоп не сдвинется с места из-за вибраций двигателей? — спросила Проспера, лишь наполовину шутя. — Откуда нам знать, что гора вообще начала вращаться?

Вся эта тяжелая и опасная работа, это прекрасное пламя, струи которого разливались по склонам горы — все это ради небольшого изменения, которое вполне могло оказаться иллюзией.

— Откуда нам знать? — сказала в ответ Ялда. — Прояви терпение, подожди немного, а потом взгляни еще раз.

Через два дня после начала вращения один из наблюдательных постов, предусмотрительно оставленный пустым в течение всего процесса, безвозвратно улетел в космос из-за лопнувших веревок. Исидора, которую Ялда поставила во главе службы наблюдающих, распорядилась вернуть три оставшихся поста, чтобы повысить прочность крепления и проверить его прежде, чем кто-то попытается им воспользоваться.

К моменту остановки двигателей других сообщений о серьезном ущербе не поступило. В академгородке люди столкнулись c мелкими неприятностями — по большей части связанными с осознанием того факта, что центробежная сила в этом месте была достаточно велика, чтобы с ней нужно было считаться, но в то же время слишком слаба, чтобы создать трение, способное удержать предметы на своем месте так, как они к этому привыкли. Оборудование и мебель, которые при старой гравитации бы надежно стояли на месте, теперь приходилось закреплять почти так же надежно, как в условиях невесомости — в противном случае они бы отзывались на толчки и рывки, которые неизбежно возникали при их повседневном использовании.

Ялде пришелся по нраву тот небольшой вес, который она приобретала у себя в кабинете и жилой каюте; она по-прежнему могла использовать для перемещения старую систему веревок, но уже не замечала за собой панического барахтанья, оказавшись вне досягаемости окружавших ее стен, веревок и поручней. Теперь, когда она медленно падала на стены, которые заняли место пола, ее тело смирилось с тем, что не сможет просто зависнуть в воздухе.

Ялда помогла привести в рабочее состояние оптическую мастерскую — теперь у Сабино была собственная, идеально невесомая, комната, расположенная точно на оси вращения — после чего направилась к полям. Когда она летела вниз по лестничной шахте, казалось, будто ничего и не поменялось, но затем, ухватившись за веревочную лестницу у входа в радиальный туннель, добросовестно поменяла форму своих нижних рук и опустилась ногами вперед.