Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков

Итак, мы видим неплохое соответствие рассказа Геродота старинным описаниям русских летописей.

Кстати, если «древне»-греческий Гиппий — это отражение хана Мамая, то откуда взялось имя «Гиппий» и что оно означало? Здесь можно вспомнить, что на страницах Библии Куликовская битва описана также как знаменитый бой Давида с Голиафом. Как мы показали в книге «Крещение Руси», жизнеописание библейского царя Давида впитало в себя сведения о великом князе Дмитрии Донском, а великан Голиаф — это отражение хана Мамая. Но тогда возникает мысль, что имя ГИППИЙ получилось как искажение имени ГОЛИАФ при переходе Ф — П. Кроме того, кириллические, русские буквы Л и П пишутся очень похоже. Поэтому: ГОЛИАФ = ГЛФ → ГПП = ГИППИЙ.

Хан Мамай был убит вскоре после Куликовского сражения, НА БЕРЕГУ МОРЯ [58], с. 294–295. Что известно об «античном» отражении Мамая, то есть о полководце Гиппии? Оказывается, он тоже погиб вскоре после Марафонского сражения, причем на острове, то есть тоже НА БЕРЕГУ МОРЯ [7], ч. 2, с. 41. Так что здесь соответствие сохраняется.

10. «Древне»-греческие Эпизел и великан, библейские Давид и Голиаф, русские ордынцы Ослябя и Челубей

Говоря о Марафонском сражении, Геродот приводит следующий яркий эпизод: «Случилось в этой битве также удивительное происшествие. Один афинянин, по имени ЭПИЗЕЛ, сын Куфагора, доблестно сражавшийся в битве, ЛИШИЛСЯ ЗРЕНИЯ, не будучи поражен ни мечом, ни стрелой. С этого момента ОН ОСЛЕП И ОСТАВАЛСЯ СЛЕПЫМ НА ВСЮ ОСТАЛЬНУЮ ЖИЗНЬ. Как я слышал, он сам рассказывал об этом приблизительно вот что: ПРЕДСТАЛ ЕМУ ТЯЖЕЛО ВООРУЖЕННЫЙ ВОИН ОГРОМНОГО РОСТА, борода которого закрывала весь щит. Призрак этот прошел, однако, мимо него, НО ПОРАЗИЛ СТОЯВШЕГО РЯДОМ С НИМ ВОИНА. Так, говорили мне, рассказывал Эпизел» [16], с. 305.

Повторим, что, согласно нашим результатам, ветхозаветный поединок Давида с великаном Голиафом — это отражение сражения Дмитрия Донского = Давида с ханом Мамаем = Голиафом. В то же время, этот сюжет тесно переплелся на страницах летописей с известным поединком инока Пересвета с ордынцем Челубеем. Поединок произошел перед самым началом Куликовского сражения. В поединке погибли оба воина, пронзив оружием друг друга. Поэтому образ библейского Давида впитал в себя и сведения об иноке Пересвете. А образ библейского Голиафа опирается также на рассказ о печенеге ордынце Челубее. Очень интересно, что русские летописцы напрямую сопоставляли ордынца Челубея с библейским Голиафом. Писали, например, так: «Уже полцы поганый з рускими полки близ себе ходят, и выеха из полка татарска печенег ТЕЛЕБЕЙ, еллинским языком, пред всеми мужество являя, подобен бысть древнему ГОЛИЯДУ. Видев же сего Пересвет чернец ис полку Володимеря Всеволожа и двигся из полку против» [58], с. 244.

Вероятно, в старинном русском оригинале прямо говорилось, что Телебея = Челубея звали также Голиафом. Но поздний романовский редактор лукаво вставил пояснение: «подобен был», то есть, дескать, был всего лишь похож на древнего библейского Голиафа. Как мы уже отмечали, имя ЧЕЛУБЕЙ или ТЕЛЕБЕЙ произошло, скорее всего, от сочетания ЧЕЛО+БЕЙ = тело + бей, поскольку, согласно Библии, Давид убил Голиафа ударом камня прямо в ЛОБ, ЧЕЛО.

Итак, библейский образ Давида — это «сумма», «склейка» Дмитрия Донского и инока Пересвета, а библейский образ Голиафа — это «сумма» хана Мамая и печенега Челубея.

Теперь вспомним, что инок Пересвет был направлен святым Сергием в войско Дмитрия Донского не один, а вместе с иноком Ослябей. Они оба, как мы говорили, руководили пушками, переданными Сергием князю Дмитрию. И в русских летописях иноки Пересвет и Ослябя почти постоянно упоминаются рядом друг с другом. Рядом они были и захоронены в Старо-Симоновом монастыре Москвы. По одной из версий, инок Ослябя погиб в Куликовском сражении, но ПОСЛЕ Пересвета. По другой версии, Ослябя и Пересвет оба и одновременно вступили в бой с Челубеем = Голиафом и в результате оба погибли. В «Сказании о Мамаевом побоище», в редакции Летописца князя И. Ф. Хворостинина, сказано: «И напустил старец Пересвет на печенега въдруг… А Ослебя тако же напустил на печенега, а шелом на нем аггельского же чина, что и на Пересвете… И ударишася Пересвет и Ослябя с печенегом вместе… и спадоша оне с коней на землю — все три мертвы. И Пересветова риза покрыла печенега, и тут скончашася Пересвет, да Ослебя, да и печенег» [58], с. 285.

Комментаторы отмечают по данному поводу: «В Хворостининской редакции „Сказания“ в поединке с ордынским богатырем принимает участие не только Пересвет, но и Ослябя. Такая литературная редакция эпизода поединка… навеяна, возможно, теми переработками распространенной редакции памятника, где рассказывалось не об одном поединке, а о двух — Пересвета и Осляби каждого со своим противником» [58], с. 312.