Завоевание Англии норманнами

Отъезд Годвина во Фландрию — целый год его отсутствия — научил англичан многому. Они поняли, что это значит: быть без него. Раздражение и беспокойство из-за непрекращающихся назначений норманнов на освободившиеся высокие посты день ото дня усиливались. Епархии и пустующие земли захватывались дворцовыми прихлебателями, тут и там на английских полях возводились уродливые стены замков, почти в пределах видимости друг от друга. Даже в Лондоне укладывался мощный фундамент Великой белой башни. Цитадель для города, форт, призванный держать в страхе жителей приграничной полосы и датчан, были действительно необходимы стране. Однако с этими новыми домами, построенными для военных целей, будто бы сосед каждого человека был его врагом, Англия как бы превращалась в еще одну Нормандию или Бретань. Высокие квадратные башни не были подходящим местом для жизни людей, которые обрабатывали землю и разводили скот. Зато мощные камни фундамента служили надежными стенами для множества подземных тюрем, п английские земледельцы перешептывались о новых городских жителях и мелких хозяевах, опасаясь прихода тяжелых жестоких времен.

Для строительства этих новых замков использовались разрушенные римские дома и причудливые высокие камни храмов друидов. У людей, которых судьба приводила сюда с нормандских берегов, было в запасе много рассказов о том, какими знаками угнетения эти замки были в их стране и как молодой герцог Вильгельм сровнял многие из них с землей в неспокойной Нормандии. Не существовало английского слова для этого устрашающего понятия — замки! Свободные, открытые залы английских танов (тан — английское жилище (ист.). — Прим. перев.) разительно отличались от новых жилищ. Роберт из Юмьежа стал архиепископом Кентербери. Это был именно тот монах Роберт, который "вбил в голову короля", что его брат Альфред нашел свою смерть благодаря графу Годвину. Множество его соотечественников все более плотным кольцом окружали короля, угрожая лишить англичан их законных прав.

Очень легко рассказывать историю о норманнах с точки зрения англичан. Давайте еще раз пересечем пролив Ла-Манш и посмотрим, как состояние дел в Англии влияло на молодого герцога. Если бы его воображение было занято идеей расширения владений за счет соседей, в этом не было бы ничего странного. У Эдуарда не было наследника. Правители часто беседовали, возможно, о создании одного благородного великого королевства путем объединения Англии и Нормандии. Каждый день ушей Вильгельма достигало все больше рассказов о богатствах и плодородии земель королевства Эдуарда Исповедника.

X. Великая битва

Он стоял с поднятой головой и сверкающими глазами, словно поймав острым взором

сигнальные огни манящих земель. И это приводило его в восторг.

А. Ф.

Внуки викингов не утратили любви к путешествиям ни по морю, ни по суше. Так же, как в Норвегии до сих пор сохранились изделия из кораллов и грубо обработанных драгоценных камней, вправленных в причудливые серебряные оправы, изготовленные крестьянами, так и в Нормандии можно найти испанские кожаные изделия и драгоценности, добытые впоследствии во времена набегов на восточные и южные земли. Мы практически ничего не знаем о Роджере Тоснийском, одном из заклятых врагов Вильгельма в тот период, когда он еще не присоединился к хорошо организованному мятежу Талваса.

Во времена герцога Ричарда Гуда сердца норманнов были полны духом приключений и в южных королевствах были заложены основы больших перемен в Европе. Вторжение норманнов в Испанию не имело серьезных последствий, если сравнивать с более ранними поселениями. Однако в 1018 году Роджер Тоснийский вторгся на Испанский полуостров. Задолго до этого Ричард Бесстрашный убедил большую часть скандинавских подданных высадиться на этих берегах, в ту пору сплошь заселенных язычниками. Роджер последовал их примеру и начал великий крестовый поход против сарацин, надеясь попутно завоевать королевство для себя. Он был благородных нормандских кровей, принадлежал к семье самого Рольфа Гангера и достойно поддерживал честь своего двора в сражениях с неверными. Рассказывают невероятные истории о его каннибальской дикости в обращении с пленниками. Но такие же истории рассказывают и о других, так что не будем здесь останавливаться и морализировать по поводу жестокости Роджера. Он женился на испанской баронессе из Барселоны, подданной короля Франции, и какое-то время все выглядело вполне благополучно. Однако такое положение сохранялось недолго, и тосниец вновь отправился в Нормандию, где тотчас же вскипел от ярости, узнав о притязаниях Вильгельма Незаконнорожденного. Он не мог поверить в то, что гордые нормандские бароны смирятся с таким унижением. Граф Талвас был рад приветствовать солидарного с ним союзника. Таким образом, оппозиция молодому герцогу стала сильнее, чем когда бы то ни было.