Завоевание Англии норманнами

Любимым оружием внуков пиратов были горящие головни. Армия Вильгельма пронеслась по городу, когда враги, одуревшие от обжорства и пьянства или измотанные совершенными накануне набегами, еще спали. Просыпаясь, они обнаруживали, что их дома в огне, трещат от жара крыши; ослепительный свет сводил с ума, сея хаос. Повсюду в клубах дыма разносились вопли обреченных. Норманны, не дрогнув, убивали, жгли, загоняли врага обратно в горящие дома, выставив крепких часовых по сторонам улиц. Французы отчаянно сопротивлялись: с раннего утра до вечера продолжалась яростная сеча, и к ночи большинство захватчиков были разрублены на куски. Убитые лежали рядами вдоль улиц, и их тела валялись повсюду на прилегающих к городу полях. "Пощадили только тех, кто мог заплатить огромный выкуп. Многие нормандские воины, вплоть до самых низших по званию, увели с собой французских пленников, многие двух-трех великолепных боевых коней с богатой сбруей. Во всей Нормандии не осталось ни одной тюрьмы, которая не была бы заполнена французами"(Фримен. "Завоевание Англии норманнами"). И все это — практически без потерь для норманнов — так говорят хроники. В тот же вечер новость дошла до Вильгельма, и он горячо благодарил Бога за это. Похоже, только бог войны мог быть близким и желанным властелином для этого солдата — лорда Нормандии.

Победителю еще предстояло встретиться с другим врагом. Еще оставалась королевская команда, которую надлежало покорить. И это, похоже, можно было сделать без резни. Наступила ночь, и Вильгельм уговорил Ральфа Тоснийского, сына того самого Роджера, который стремился получить испанское королевство и был его врагом в свое время сообщить французам нерадостную для них новость. Лагеря обоих полководцев находились не очень далеко друг от друга, и было еще темно, когда Ральф прибыл на место. В темноте он подобрался к шатру, где отдыхал король, и с первыми лучами света в шатер ворвалось: "Проснись, проснись ты, француз! Ты спишь слишком долго, иди хоронить своих друзей, которые лежат мертвые в Мортемере". И никем не замеченный ускользнул прочь, пока перепуганный король и его свита обсуждали ужасное известие, которое вскоре подтвердилось.

Все войско охватила паника: теперь уже было не до Руана или других нормандских городов. Скорее в Париж! И король спешно двинулся в обратный путь. Их никто не преследовал, и скоро он и его графы были уже дома, в безопасности размышляя о неудавшейся кампании. Мастерство не так благородно, как мужество, но оно много раз служило норманнам, и это была славная победа Вильгельма: хотя не было пролито ни капли крови, король был изгнан из страны. Норманны любили повеселиться; можно представить себе, как они рассказывали о том, как в пух и прах разнесли половину вражеской армии, отделавшись царапинами, и обратили вторую половину войска в бегство звуком мрачного голоса Ральфа Тоснийского в ночи. После этого все еще случались стычки вдоль границ, но уже не было легионов французских графов; для защиты от посягательств королевской крепости в Тилье был построен замок, его командующим был назначен Вильгельм Фитц-Осберн. В графстве Мен была организована операция против южного замка в Амбрене при поддержке Жоффре Мартелла и в некотором смысле нежелательного принца Бретани. Однако когда Вильгельм поспешил на помощь, то осаждавшие обратились в бегство, за исключением лорда Мена, который был схвачен, брошен в тюрьму и находился там до тех пор, пока не признал себя вассалом герцога.

После этого в Нормандии прошло три мирных года. Страна окрепла, и в ней был наведен порядок. Знаменитый вечерний звон Вильгельма(сигнал для гашения света (ист.). — Прим. перев.) оказался весьма эффективной политической мерой: в зимнее время в восемь часов вечера в каждом доме гасили огни (летом — после захода солнца), и люди должны были находиться в своем жилище под угрозой страшного наказания. Он был строгим, но в основном справедливым правителем, этот сын не признававшего законы Роберта. Он поддерживал бедных землевладельцев и вдов, и его в одно и то же время боялись и уважали. В те годы он уделял много внимания церкви, и в силу личной неприязни сместил с поста архиепископа герцогства своего дядю Могера.

Была еще одна битва, которую по значению можно сравнить с двумя другими знаменитыми сражениями — при Вал-и-Дюне и Гастингсе. Это битва при Варавилле против французского короля и его ангулемского союзника, которые вбили в свои глупые головы, что могут безнаказанно совершить набег на владения герцога.