Завоевание Англии норманнами

Прошло несколько месяцев, и из Англии пришло известие, что благочестивый король Эдуард вскоре собирается покинуть этот мир. Он уже прославился как чудотворец и провидец. Благоговейным шепотом рассказывали о том, как он отдал свой перстень нищему, который появился перед ним, прося подаяние, посреди толпы, собравшейся при освящении церкви. Нищий исчез, но в ту же ночь несколько английских паломников по пути в Иерусалим оказались без укрытия, в опасности вблизи Святого города. Вдруг из пустоты возникла группа псаломщиков, несущих две свечи перед старцем, как если бы он был послан с миссией церкви. Он остановился, чтобы спросить пилигримов, откуда они пришли и куда направляются. Затем он привел их в город, в пристанище, а на следующее утро сказал, что он святой Иоанн Евангелист. Более того, он дал им кольцо Эдуарда Исповедника с наказом отнести его обратно в Англию. Через шесть месяцев Эдуард будет допущен в рай в награду за свою чистую и благочестивую жизнь. Чудесным образом послание было доставлено королю той же ночью, и с тех пор он молится и постится больше чем когда-либо, поторапливая строителей великого Вестминстерского аббатства, с тем чтобы перед смертью увидеть этот священный памятник своего служения Богу.

Можно представить, что нормандские лорды и джентльмены, слушая этот рассказ, крестились и молились за святого короля. Однако в следующую минуту можно представить также, что они начинали переглядываться (что можно истолковать как нетерпеливое ожидание того, что может последовать за уходом Эдуарда).

Дважды в год, на Пасху и на Рождество, английский король надевал корону и проводил собрание знати в Витенагемоте. В тот год собрание старейшин проводилось при королевском дворе в Вестминстере, а не в Глоусестере, с тем чтобы освятить церковь святого Петра, новый храм, к которому внимание Эдуарда Исповедника было приковано больше, чем к управлению своим королевством.

Однако в те торжественные дни, которых он ждал так долго, силы быстро покидали его, и потому королева Эдит, дочь Годвина, вынуждена была занять его место на церемониях. В описаниях этого дня немало сведений о величественном здании, воздвигнутом набожным Эдуардом. На многие годы он предоставил этому храму десятую часть своих доходов. С гордостью вспоминая о нормандских церквях, которые он видел в молодые годы, он сделал Вестминстер их достойным соперником, лучшей церковью Англии. В самом начале нового года (старейшины Совета еще не успели разъехаться по домам) тело Эдуарда Исповедника, последнего сына Водена, понесли к его последнему прибежищу. Он правил в течение двадцати трех лет и к тому времени был уже дряхлым стариком.

Теперь, на исходе осени,
Когда дуют зимние ветры,
В свои последние деньки,
Он собрал тлеющие угольки жизни.с

Пока он умирал в своем королевском дворце в Вестминстере, все беспокоились не столько о короле, сколько о неопределенности будущего страны. Гарольд был как бы помощником короля в течение нескольких лет и взял на себя многие практические обязанности правительства. Он многое сделал в борьбе с валлийцами и был лучшим командующим и воином, чем когда-либо Эдуард. Ни у кого уже не было надежды на выздоровление Эдуарда Исповедника, и в любой момент нация могла оказаться без короля. Молодой сын Афелинга был слабым и некомпетентным человеком, к тому же иностранцем. И только неисправимые романтики могли мечтать о том, чтобы он стал хозяином Англии. Ходили тысячи слухов, у каждого были свое мнение и предубеждение, и наконец все с облегчением вздохнули, когда пришла весть о том, что святой король умер во дворце, назначив преемником Гарольда. Народ охотно поддержал такое назначение: теперь, когда Эдуард умер, он стал по-настоящему святым. В тот же день в соборе на острове Торни состоялись похороны и коронация, последняя воля короля была законом для народа.

Свершилось. Люди прекратили шептаться по углам, что Гарольд является человеком нормандского герцога и может вновь продать Англию в руки тех алчных фаворитов, которых святой король в свое время пригрел на груди, как змей. Не было опасности для Гарольда среди графов, была радость от того, что великий шаг к преемственности сделан и утвержден Советом старейшин. Однако собрание затягивалось, и никто не подозревал, что в конце этих знаменательных дней оно будет распущено уже другим королем Англии.