Завоевание Англии

Альдита поняла намек и встала.

— Скоро подадут ужин! — заметила она.

Гарольд стоял, склонившись над грудой бумаг.

— Здесь мне хватит пищи на день! — произнес он спокойно. — Ужинай без меня!

Альдита вздохнула и вышла, между тем как в противоположную дверь вошли таны, пользовавшиеся особым доверием Гарольда.

Возвратившись в свои покои, Альдита скоро забыла все, кроме того, что она снова королева.

Первым вошел к королю Леофвайн, веселый и беспечный, как всегда; за ним следовали Гурт, Гакон и десять знатнейших танов. Они уселись вокруг, и Гурт заговорил.

— Тостиг был у герцога Норманнского.

— Знаю, — ответил Гарольд.

— Говорят, будто он перешел на сторону нашего дяди Свена…

— Я это предвидел, — перебил король.

— И будто Свен намерен помочь ему завоевать Англию для датчан.

— Мой посол к Свену с письмами от Гиты опередил Тостига; он сегодня вернулся. Дядя отказал ему и обещал нам пятьдесят кораблей и отборное войско.

— Брат, ты отражаешь опасность прежде, чем мы успеваем предугадать ее! — воскликнул Леофвайн.

— Тостиг, — продолжал король, не обращая внимания на похвалу, — нападет на нас первый, мы должны приготовиться к бою. Малкольм Шотландский — самый верный друг Тостига, надо склонить его на нашу сторону. Отправляйся же к нему, Леофвайн, с этими письмами… Мы должны в то же время опасаться Валлиса. Поезжай ты, Эдвин, к графу Валлийскому и вели по пути окопать, держать в порядке крепости и увеличить стражу! Вот твоя задача… Вам уже известно, что норманн прислал посла с требованием английского престола, уведомляя, что идет на нас войной. На рассвете я поеду в Сандвическую гавань, чтобы распорядиться относительно флота. Ты едешь со мной, Гурт!

— На эти приготовления нужно много денег, — заметил один тан, — а ты именно сейчас уменьшил налоги.

— Нужда еще не наступила, а когда она настанет, то народ охотнее будет помогать отечеству деньгами и оружием. В доме Годвина много золота, которое мы употребим для снаряжения флота… Что там у тебя, Гакон?

— Твоя монета нового образца, с надписью на обороте «Мир».

Кто из имевших случай видеть эту монету последнего саксонского короля, с профилем умной и благородной головы на одной стороне и с надписью «Мир» на другой, не был тронут простотой и многозначительностью этой надписи? Кто не вспоминал с душевной печалью о несчастной судьбе, которую никто не мог предотвратить?

— Мир мирным, — проговорил Гарольд, — и меч всем и каждому, кто нарушает его. Да поможет мне Господь сохранить мир потомству! Теперь же первое условие мира — приготовиться к войне… Ты, Моркар, поспеши в Йорк и стереги устье Гомбера: это необходимо!

Вслед за этим Гарольд назначил каждому из танов пост и обязанность, после чего беседа стала общей. Говорили они о множестве вещей, на которые беспечный Эдуард не обращал внимания и которые требовали немедленной реформы. Отвага и предусмотрительность короля зажигала его советников, и их не пугали никакие препятствия.

Глава VIII

Посол герцога, Гюг Мегро, возвратился в Руан и передал своему господину ответ короля Англии. В присутствии Ланфранка Вильгельм выслушал его в мрачном молчании, так как все усилия фиц Осборна склонить баронов на рискованный ход закончились неудачей. Хотя герцог предвидел отрицательный ответ, у него не было возможности подкрепить свое требование.

Он был так погружен в свои грустные размышления, что не заметил даже, как Ланфранк без приказа отпустил посла. Вильгельм очнулся только тогда, когда почувствовал на своем плече руку монаха и услышал его спокойный голос.

— Мужайся, храбрый герцог, твое дело беспроигрышно! Напиши грамоту к французскому двору и прикажи мне ехать до заката, а когда я поеду, полюбуйся заходом солнца. Это будет солнце саксов, которое навеки закатится над Англией.

И Ланфранк, самый тонкий политик своего века, изложил в коротких словах свои доводы, которыми намеревался склонить французский двор на сторону герцога, напирая в особенности на то, какую силу и могущество должно было придать Вильгельму торжественное признание Францией его притязаний на английский престол.

Пробудившись от уныния, светлый ум герцога сразу понял всю важность предлагаемой миссии. Он прервал Ланфранка, схватил перо и пергамент и стал быстро писать.

Немедленно были оседланы лошади, и Ланфранк отправился с соответствующей свитой в посольство от норманнского герцога к французскому двору.

Ободренный Ланфранком Вильгельм сосредоточил все силы на том, чтобы возбудить дух отваги в своих баронах.

Прошло, однако, уже несколько недель, прежде чем он мог созвать совет, составленный из его родственников и немногих преданных ему влиятельных людей. Все они были тайно расположены в его пользу и обещали служить ему душой и имуществом; но каждый высказал мнение, что он должен предварительно получить согласие всего герцогства на общем совете.

Герцог созвал совет, на котором присутствовали не только бароны и рыцари, но и купцы, и ремесленники, и среднее сословие процветающего государства.