Завоевание Кавказа русскими. 1720-1860

Положение было серьезным. В Низовой 346 человек отражали атаки 6-тысячной армии. В Цириани отряд Пассека был ослаблен наличием многочисленных больных и раненых. Если бы Пассек решил прорываться через Ирганайское ущелье, их пришлось бы просто бросить. Шура могла еще какое-то время отбивать атаки – но не вечно. В целом без внешней помощи дальнейшие катастрофы были неизбежны, в том числе и потеря всего Северного Кавказа; и при этом единственно, откуда можно было ждать помощи, – это с левого фланга, где командующим, к счастью, был Фрейтаг, и из Южного Дагестана, где командовал Аргутинский-Долгоруков. Обоим были направлены депеши с просьбой о помощи. Однако последний уже отослал войска на зимние квартиры на Самуре, чтобы они отдохнули после тяжелой кампании, когда они оказали помощь Клюгенау при Хунзахе. Когда он смог снова собрать их и дождался подкрепления, в горах лег глубокий снег, так что до Шуры он смог бы добраться только через Дербент.

Единственной надеждой оставался Фрейтаг, чьих сил было явно недостаточно, чтобы сдержать чеченцев; однако как раз наступило время призыва, и из Кабарды уже шло подкрепление. Ожидая прибытия новобранцев, он совершил бросок, чтобы помочь Низовой. Атака была великолепной, и после кавалерийской атаки 19 ноября враг был разбит. Однако Кумыкская равнина осталась открытой для нападения врага; но прежде чем неприятель осознал, что у него появилась такая возможность, Фрейтаг уже вернулся в Казн-Юрт со спасенным гарнизоном и с запасами, какие только сумел увезти; остальное было уничтожено вместе с полуразрушенной крепостью[116].

Теперь Фрейтаг начал создавать войско, достаточно сильное для того, чтобы оказать помощь Гурко в Шуре, и 14 декабря он вошел туда во главе 6,5 батальона, не считая 1550 рекрутов, 1400 казаков и 18 пушек, и на следующий день двинулся к Казаничам, где доставил Шамилю серьезные неприятности.

Это позволило Гурко наконец выступить на помощь Цириани, и на следующий день (17-го) он встретился в середине Ирганайского плато с транспортом Пассека, который последний с присущей ему расторопностью подготовил, услышав о прибытии Фрейтага. Цириани был благополучно эвакуирован; голодающий гарнизон добрался до Шуры 19-го, дав при этом бой неприятелю у Бурундук-Кале. Неприятель преследовал их всю дорогу и наконец напал на арьергард. Шамиль отошел в Аварию, местные отряды были распущены, а Гурко и Фрейтаг 22-го оставили Шуру, направившись каждый в свою штаб-квартиру. Рождество 1843 года выдалось не мирным праздником, а беспрестанной чередой боев, хотя и без них народы Северного Дагестана вряд ли можно причислить к «людям доброй воли». С 27 августа потери русских составили 92 офицера и 2528 рядовых, не считая 12 укреплений и 27 пушек.

Действительно, этот год был для России годом несчастий и беспрецедентного успеха Шамиля, омраченного лишь возможной потерей нижней Чечни и смертью его любимого военачальника Ахверды-Магомы, столь же знаменитого, как и Хаджи-Мурат, но только всегда верного Шамилю. Во главе многотысячного войска Ахверды двинулся на Шатиль, хевсурскую крепость в верховьях Шанты-Аргуна. Эта крепость была хорошо защищена, и на третий день осады аварский вождь был смертельно ранен. Мюриды отступили, взяв с собой двух пленных, одному из которых удалось сбежать. Другого принесли в жертву на могиле Ахверды-Магомы[117].