Завоевание Константинополя

Во Франции[34] крест взяли Невелон, епископ Суассонский[35], Матье де Монморанси[36], Гюи, шателен де Куси, его племянник, Робер де Ронсуа, Ферри Д’Иерр, Жан, его брат, Готье де Сен-Дени, Анри, его брат, Гийом д’ Онуа, Робер Мовуазэн, Дрюэ де Крессонсак, Бернар де Морей, Ангерран де Бов, Робер, его брат[37], и многие другие добрые рыцари[38], о которых книга здесь умалчивает.

8

С наступлением следующего Великого поста, в день, когда посыпают на голову пепел[39], в Брюгге крест взяли Бодуэн[40], граф Фландрии и Эно, и графиня Мария, его супруга, которая приходилась сестрой графу Тибо Шампанскому. Затем крест взяли Анри, его брат[41], Тьерри, его племянник, который был сыном графа Филлиппа Фландрского[42], Гийом Бетюнский, поверенный[43], Конон, его брат[44], Жан Нельский, шателен Брюгге[45], Ренье Тритский[46], Ренье, его сын, Матье де Валинкур[47], Жак Д’Авень[48], Бодуэн де Бовуар[49], Гюг де Бомэц, Жерар де Маншикур, Эд де Ам, Гийом де Гоменьи, Дрюэ де Борэн, Роже де Марк, Эсташ де Собрюик, Франсуа де Колеми, Готье де Бузи, Ренье де Моне, Готье де Томб, Бернар де Субренжьен и многие добрые рыцари, о которых книга не говорит.

9

Затем взял крест граф Гюг де Сен-Поль[50]. С ним приняли крест Пьер Амьенский, его племянник[51], Эсташ де Кантелэ, Николя де Майи, Ансо де Кайо, Гюи де Удэн, Готье Нельский, Пьер, его брат, и многие другие люди, коих мы не знаем[52].

10

А уж потом взяли крест граф Жоффруа Першский[53], Этьен, его брат, Ротру де Монфор, Ив де ла Жай, Эмери де Вильруа, Жоффруа де Бомон и многие другие, чьих имен я не ведаю.

11

Затем бароны держали совет в Суассоне[54], чтобы определить, когда они хотели бы двинуться в путь и куда хотели бы отправиться. Они не смогли в тот раз достигнуть согласия, потому что им казалось, что у них нет еще достаточного числа людей, принявших крест. Не прошло и двух месяцев в том же году, как они собрались на совет в Комптене[55]. Там были все графы и бароны, которые приняли крест. Здесь сказаны, выслушаны и поданы были разные советы; но окончательное решение было таково, чтобы направить лучших послов, каких только могли бы сыскать, и предоставить им все полномочия предпринимать любые действия как сюзеренам.

[ПЕРЕГОВОРЫ И СОГЛАШЕНИЕ С ВЕНЕЦИЕЙ О ПЕРЕВОЗЕ «ЗА МОРЕ». СБОРЫ В ПОХОД (1200 — май 1202 г.)]

12

Из этих послов двух послал Тибо, граф Шампании и Бри; и Бодуэн, граф Фландрии и Эно, двух; и Луи, граф Блуаский, двух. Послами графа Тибо были Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампанский[56], и Милон ле Бребан; а послами графа Бодуэна были Конон Бетюнский и Алар Макеро; и послами графа Луи — Жан Фриэзский и Готье де Годонвиль[57].

13

Этим шестерым они полностью поручили заботу о своем деле, выдав им добрые висячие грамоты[58], которые удостоверяли, что они твердо выполнят те условия, которые заключат эти шестеро в каких-либо морских портах, в любом месте, куда ни явятся.

14

Шесть послов отправились, как вы слышали, и держали совет между собой, и пришли к согласию друг с другом в том, что в Венеции они смогут найти гораздо большее количество судов, чем в каком-либо другом порту[59]. И они пустились в дорогу и ехали от одного места до другого[60], пока в первую неделю Великого поста[61] не прибыли.

15

Дож Венеции[62], которого звали Энрико Дандоло и который был человеком весьма мудрым и доблестным[63], принял их с большим почетом — и сам он, и другие люди; и все встретили их очень хорошо. И когда они предъявили грамоты своих сеньоров, венецианцам было очень любопытно узнать, для какого дела они прибыли в их землю. То были верительные грамоты, и графы писали, чтобы их послам верили бы, словно лично им самим, и что они, графы, примут все условия, что эти шестеро учинят.

16

И дож ответил им: «Господа, я ознакомился с вашими грамотами. Мы удостоверились в том, что сеньоры ваши являются самыми знатными лицами из тех, кто не носит короны[64]. И они просят нас доверять вам во всем, что бы вы нам ни сказали, и считать прочным все, что вы учините[65]. Говорите же, что вам угодно».

17

И послы ответили: «Государь, мы желаем, чтобы вы созвали свой совет[66]; и перед вашим советом мы скажем вам, о чем просят вас наши сеньоры, завтра, коли вам угодно»[67]. И дож ответил им, что он просит у них отсрочки до четвертого дня, и что тогда он соберет свой совет, и что они смогут сказать, чего хотят.

18