Завоевание Константинополя

[230] Аррас — город во Франции. По рассказу Никиты Хониата, этот, первый и самый малый из трех пожаров, учиненных крестоносцами в 1203—1204 гг., уничтожил все в той части города, которая охватывала территорию от Влахернского дворца до монастыря Эвергета; выгорела, вероятно, треть этой части городского «треугольника».

[231] Палисад — деревянное заграждение (из мощных бревен заостренных сверху, врытых в землю и соединенных поперечными брусьями), которое воздвигалось вокруг лагеря.

[232] Глагол vint, употребленный хронистом, свидетельствует о его собственном участии в боевых действиях.

[233] Это была река Ликос.

[234] Описание этого эпизода дают также Жоффруа де Виллардуэн, Никита Хониат и другие очевидцы.

[235] Разумеется, «порицание», вынесенное константинопольскими «женщинами и девицами» императору, — плод воображения хрониста.

[236] Алексей III бежал ночью 17 июля. По сообщениям других хронистов, византийских и латинских, он взял с собой все золото, какое только смог, и вместе с дочерью Ириной, несколькими приближенными, родственниками и сожительницами уехал в Адрианополь, где ему якобы уже было подготовлено убежище.

[237] По-видимому, хронист имеет в виду приверженцев Исаака II Ангела.

[238] Имеется в виду Маргарита Венгерская, дочь Белы III и внучка Людовика VII (по матери), вышедшая в 1186 г. замуж за Исаака II Ангела и сменившая имя на Марию.

[239] История восстановления Исаака II Ангела на престоле окрашена у Робера де Клари домыслами. В действительности его освободили и восстановили на престоле уже в ночь бегства Алексея III, чтобы избежать вмешательства латинян в дела Византии. На следующий день, 18 июля, в лагерь крестоносцев отправили вестников с целью уведомить о происшедшем и объявить наследником престола царевича Алексея. Латиняне, опасаясь западни, поручили сперва выяснить положение в Константинополе своим людям (Матье де Монморанси, Жоффруа де Виллардуэну и двум венецианцам, представлявшим дожа Дандоло) и только после того царевича проводили в Константинополь, где он встретился с Исааком II, а 1 августа был коронован в храме св. Софии как соправитель отца.

[240] Morchofles — Алексей V Дука, прозванный Мурцуфлом («насупленный»), потому что, по разъяснению Никиты Хониата, у него всегда были нахмурены густые брови, сходившиеся на переносице, и глаза были темными, глубоко запавшими. Он принадлежал к знатному семейству Дуков. Гунтер Пэрисский утверждает, будто Мурцуфл, «муж знатный, но вероломный», был одним из главарей заговора, составленного некогда с целью низвержения Исаака II и водворения на престоле его брата — Алексея III. Имеются основания предполагать, что он являлся вдохновителем заговора и против Алексея III (31 июля 1201 г.).

[241] Иконийский султан Гайат аль-Дин Хосров I (1192—1196), действительно, по сообщению Абуль-фиды, лишенный власти своим братом Рокн ад-Дином Сулейманом II. Низвергнутый султан обратился за помощью к Мануилу I и получил ее, но все же был разгромлен и, бежав, укрылся в Византии, благожелательно встреченный Алексеем III Напротив, из повествования Никиты Хониата о событиях 1205 г., а также ряда восточных источников следует, что султан отвоевал свое царство совсем недавно.

[242] Агнеса, вдова сперва Алексея II, затем Андроника I Комнина, в третий раз вышедшая замуж за Феодора Врану.

[243] В холодном и даже жестком отношении бывшей француженки к крестоносцам отразилась политическая позиция Феодора Враны, враждебного Исааку II.

[244] Граф Луи Блуаский был сыном Алисы, сводной сестры Агнесы, т. е. ее племянником.

[245] Имеется в виду Сантьяго-де-Компостелла (северо-западная Испания) — один из центров паломничеств в Западной Европе.

[246] Сообщение Робера де Клари, по-видимому, отражает реальный факт, о котором он мог слышать от очевидцев. Правда, какие-либо данные для идентификации упоминаемого персонажа отсутствуют, однако в остальном сведения хрониста подтверждаются. Кардинал-епископ Жак де Витри, знавший обычаи нубийцев (во время Пятого крестового похода они уже были христианами яковитского толкав передает, что, прежде чем подвергнуть своих новорожденных крещению водой, на лбу младенцев выжигали знак креста раскаленным железом; иногда такие знаки выжигали на щеках, «ложно думая, будто они таким образом очищены огнем».

[247] Робер де Клари имеет здесь в виду Алексея IV.

[248] В предыдущей главке об Алексее говорится как об уже коронованном государе-соправителе, но, скорее всего, речь идет о том, что он фактически был признан императором, чем о формальном акте коронации.

[249] 1 августа 1203 г. (см. примеч. 239).

[250] По обыкновению, Робер де Клари путается в цифровых выкладках: если венецианцам выплатили остаток долга в сумме 36 тыс. марок, то из 50 тыс. марок, полученных крестоносцами от Алексея IV, у них — после расчета с венецианцами — осталось всего 14 тыс., а не 20 тыс. марок.