Завоевание невесты

— Что не так? — Она хмурится, глядя на меня снизу вверх.

— Ничего. — Я прочищаю горло, но это никак не помогает избавиться от стояка, который угрожает пробить дыру в моих штанах. — Мы должны. — Мне показалось, или это была просто фантазия о том, как я ем ее киску, пока она слизывает глазурь со своих пальцев? Я моргаю. Сильно. — Нам следует обсудить угрозу. Человек, который послал убийцу.

— Кент Кингстон — придурок. Он преследовал меня много лет. Я никогда не обращала на него внимания, и тогда он попытался выкупить мой контракт с моим лейблом. Слава Богу, у него ничего не вышло. Но с тех пор он преследовал меня. До того, как мы приехали сюда, он распустил обо мне несколько злобных слухов. Наркотики, эскорт и тому подобная чушь. Пресса все это подхватила. И я просто… — Она вздыхает и кладет прихватки обратно в ящик. — Мне просто нужно было отвлечься от всего этого, понимаешь? — Она пожимает плечами и открывает холодильник.

Я думаю обо всех способах, которыми мог бы убить Кента Кингстона. Есть из чего выбирать. Я делаю мысленную пометку разузнать о нем как можно скорее. Я хочу знать, где он, каковы его дальнейшие планы и нанял ли он кого-нибудь еще для этой работы.

Она что-то напевает, беря другую миску для смешивания, а затем начинает петь всерьез, опуская в серебряную миску два кусочка масла.

Я никогда не слышал такого голоса, как у нее. Он такой чистый. Как будто ноты сделаны из воздуха, а звучание такое же естественное, как у птицы. Она делает это без усилий, но это глубоко трогает меня. Успокаивающий и сильный, ее голос почти заставляет меня поверить, что моя мечта о ней может сбыться. Почти.

Отодвинув миску, она поворачивается ко мне.

— Теперь мы просто подождем, пока торт остынет и масло растает, а потом займемся глазурью. — С лукавой улыбкой она смотрит на меня. — О, чем бы мы могли заняться, чтобы скоротать время?

У меня есть несколько идей. На самом деле, у меня много идей. Все они касаются следов моих зубов на ее заднице и моего члена глубоко в ее киске. Но это не очень умно. Не тогда, когда речь идет о такой женщине, как она. Если бы я сделал это, если бы я просто набросился на нее, как пещерный человек, и опрокинул ее на стойку, — я провожу рукой по лицу при этой мысли, — я бы пропал. Мое сердце принадлежало бы этой маленькой певчей птичке навеки, но она бы ушла. В конце концов, я великан со шрамами, не подходящий для такой, как она.

Нет, она уедет, как только сойдет снег и дороги оттают. И если я зайду с ней так далеко, как захочу, она заберет мое сердце с собой. Или, что еще хуже, я никогда, ни за что не позволю ей уйти.

— У тебя такой странный взгляд. — Она подходит и запрыгивает на стойку передо мной. — Скажи, о чем ты думаешь.

— Нет.

Ее розовые губки мило надулись.

— Продолжай в том же духе, и ты не получишь никакого торта. Даже крошечного кусочка.

Я облизываю губы.

— Я хочу всего этого, Аврора. Всего целиком.

Ее глаза расширяются, и она тянется ко мне, хватает за рубашку и притягивает к себе.

— А что, если я скажу, что хочу, чтобы это досталось тебе? Глазурь и все остальное? Все до последней крошки?

Я с трудом сглатываю, мои руки трясутся, когда я хватаюсь за стойку рядом с ней, загоняя ее в угол.

— Это опасно.

— О? — Она наклоняется ближе, ее губы так близко к моим. — Как тебе это?

Я протягиваю руку и хватаю ее за волосы, перебирая шелковистые пряди своими грубыми пальцами.

— Потому что, если я получу все, что хочу, я никогда тебя не отпущу. Ты навсегда останешься моей певчей птичкой в клетке.

Она прижимается бедрами к краю стола, и когда я чувствую тепло ее тела на своем члене, я издаю стон.

— Это что, угроза?

— Аврора, я предупреждаю тебя. — Я сильнее хватаю ее за волосы и прижимаюсь губами к ее губам, яростно заявляя права на ее невинный рот.

Она вцепляется в мою рубашку, ее маленькие кулачки упираются мне в грудь, и она притягивает меня все ближе, ближе и ближе. Я не могу насытиться ею, тем, как ее язычок играет с моим, ее ароматом, к которому добавились нотки ванили и шоколада от торта. Она неотразима. Это сладкое лакомство, способное поставить такого мужчину, как я, на колени.

Но мое сердце. Мое сердце. Что произойдет, когда она уйдет и разорвет отношения? Что произойдет, когда я увижу заголовок о том, что она встречается с кем-то другим?

Я отстраняюсь, и она, задыхаясь, пытается снова притянуть меня к себе.

— Аврора. — Я качаю головой, мой разум борется с моим сердцем. — Мы не можем.

— Почему нет? — Она обхватывает меня ногами.

Черт возьми, она держится за меня так, словно она панда, а я ее любимое дерево.

— Я сказал тебе, почему. Я не могу остановиться. — Только не тогда, когда она так крепко обнимает меня. Вместо того, чтобы проявить благоразумие, я прижимаюсь губами к ее шее и посасываю ее нежную кожу.

Она стонет и прижимается своей киской ко мне, слегка двигаясь в поисках трения.

— Меня не волнуют твои глупые доводы. Мне все это безразлично. Я просто хочу тебя, Диего.

Я смотрю в ее прекрасные глаза.

— Ты не можешь так говорить, — мой голос внезапно становится хриплым, во мне поднимаются неожиданные эмоции.