Завоевание полюсов

Место, где живет эта маленькая горсточка людей, затерянных среди полярных льдов, Пири называет арктическим оазисом. Отпечаток какого-то дикого величия лежит на этом береге, с его грандиозными ледниками, спускающимися к морю, где свирепствуют страшные полярные бури и носятся по волнам гигантские ледяные горы — айсберги. И тем не менее, в течение короткого полярного лета тут можно видеть целые лужайки, покрытые травой и цветами. В мрачных ущельях, между высокими скалами, лежат ледники, выбрасывающие в море через известные промежутки времени огромные ледяные массы, которые, оторвавшись от берега, уплывают дальше. Синий, безбрежный океан, омывающий эти берега, весь усеян такими ледяными обломками различной величины, сверкающими на солнце. Позади же скал лежит огромное ледяное плоскогорье, вечно безмолвное, таинственное и беспредельное. Суеверные эскимосы считают это место обителью злых духов и душ погибших.

Во многих местах этого берега в течение лета успевает вырасти высокая и густая трава. Цветет мак, львиный зев и много других полевых цветов, но все они без запаха. Летают мухи, комары, попадаются пауки и шмели, на лугах пасутся олени. Тут водятся белые и голубые гренландские лисицы, полярные зайцы и, конечно, полярные медведи. Иногда попадается и волк, очевидно, забредший сюда летом из других, не столь холодных областей. Но наступает долгая, беспросветная полярная ночь, я все это исчезает под белым саваном. Только звезды да луна освещают своим бледным, призрачным светом эту безбрежную белую пустыню. Но когда небо заволакивается тучами, то становится темно, как в могиле. Кто не испытал полярных бурь, тот не может представить себе всего их ужаса. Никто не решается покидать тогда своего убежища, кажется, будто невидимый враг наступает со всех сторон и среди непроницаемого мрака грозит все разрушить.

Этот терпеливый и веселый северный народец строит себе хижины из камней и земли. Это так называемые иглу. Во время же своих странствований они строят снежные хижины, а летом живут в шалашах из меха. Каменные хижины очень прочны и могут продержаться сто лет и более без особенных поправок. Вышина их около двух метров, ширина 3 метра, а длина 3–4 метра. Дверей нет. Простое отверстие у пола ведет в роде туннеля, иногда длиной в восемь метров, и через этот туннель эскимосы влезают в свое жилище. С передней стороны всегда бывает маленькое окошечко, очень искусно защищенное сшитыми вместе шкурками тюленей, так как, разумеется, стекол в эскимосских хижинах нет и в помине. Полярным путешественникам хорошо знаком маленький огонек, мерцающий вдали, в безотрадной ледяной пустыне. Это свет эскимосской лампы, которая постоянно горит в иглу. Каким приветливым кажется он иззябшим путешественникам, возвращающимся после длинного перехода по беспредельному снежному полю! Ведь этот луч света означает для них тепло и отдых. И забываются тогда грязь и ужасный воздух эскимосской хижины. Полярный путешественник не должен быть слишком разборчив.

Держа путь на северо-запад корабль прошел мимо карминовых скал, названных так полярным путешественником Джоном Росс в 1818 году. Скалы эти покрыты слоем красного снега, который виден издалека. Этот странный свет снега зависит от присутствия в нем микроскопических водорослей, которые покрывают иногда громадные пространства полярных и горных снегов, так поражающих всех, кто в первый раз видит их, своею кроваво-красною, окраской. «Передо мной как будто развертывалось красное знамя всякий раз, когда я отправлялся к северу», — говорит Пири. Карминовые скалы простираются на 50 или 60 километров, и когда корабль плыл мимо них, то все впервые видевшие такое зрелище с изумлением и интересом рассматривали скалы.

Глава VII

В путь к Северному полюсу. — Гибель Марвина. — Наконец, у цели! — Спор из-за полюса. — Неудачные экспедиции.

Мыс Иорк и Мельвильская бухта составляют как бы пограничную черту между цивилизованным миром с одной стороны и арктическим — с другой. После того путешественники вступают в царство эскимосов, собак, тюленей, моржей, и перед ними открывается безбрежная полярная равнина.

Но настоящее дело экспедиции Пири, ради которого он снарядил ее, началось лишь после ухода передового отряда, который должен был прокладывать дорогу для главной экспедиции. Пири выступил в поход 22 февраля в сопровождении двух эскимосов, Атэ и Кэдлукту, двух саней и 16 собак. Четыре ранее отправленных отряда должны были встретиться с ним в конце февраля и вернуться обратно на место зимовки его яхты «Рузвельт». Они должны были оставлять на льду свои запасы для того, чтобы ими могла воспользоваться последняя партия на обратном пути.