Завоевание Туркмении

«Все мнения, клонящиеся к отсрочке осады, я отвергаю, и все действия, которые могут отклонить приближение штурма, я не допускаю. Вперед, вперед и вперед! С нами Бог!.. Никакой литературы, а бой!..»

Давая указания начальнику военных сообщений, Скобелев писал:

«Осада ни в каком случае не будет снята: штурмы будут повторяться до последней крайности. Отступления же из-под Геок-тепе ни в каком случае не будет».

Н.И. Гродеков

Начавшиеся в лагере толки о невозможности продолжать с наличными силами осаду, о необходимости выждать подкрепления с Кавказа, о том, что осада крепости, когда осаждающие во много раз слабее осажденного, противна теории – все эти толки были самым энергичным образом прекращены.

Один из штаб-офицеров отряда, позволивший себе высказывать сомнения в правильности принятых решений и считавший необходимой приостановку осады, был выслан в тыл. В эти тяжелые дни генерал Скобелев нашел в начальнике штаба отряда генерал-майоре Гродекове[124] и полковнике Козелкове неутомимых, храбрых и решительных помощников. Девиз Скобелева: «вперед и вперед!» сделался девизом Гродекова и Козелкова. Куда бы они ни появлялись, неизменно произносились эти слова. Решимость начальника, поддержанная главными его помощниками, быстро сообщилась войскам. Все поняли, что только в движении вперед и есть спасение, что отступления не будет и что в той обстановке, в какой находился отряд наш, другого выбора, как победа или смерть, не было.

Чтобы иметь возможность продолжать движение осадных работ вперед, с теми силами, которыми мы располагали, необходимо было сократить фронт атаки, а все средства для ведения дальнейших подступов к стене сосредоточить на Великокняжеской позиции. Позиция эта, вместе с редутом № 2 и мортирной батареей, должна была составить центр осады. Кроме движения вперед траншейными и сапными работами, предписано было приступить к минным работам из калы Охотничьей.

В командование начальника центра осады полковника Куропаткииа назначено 12 рот пехоты, И роты сапер, сотня спешенных казаков, 6 орудий, 2 картечницы, 10 мортир, ракетная команда, команда с динамитом и пироксилином.

Прочие осадные работы правого фланга с калами Ольгинской, Правофланговой составили правый фланг осады и вверены командованию полковника Навроцкого, в распоряжение которого назначены 6 рот пехоты.

На левом фланге осады, ведение дальнейших подступов вперед прекращено. Редут № 3 решено довести до сильной профили и вооружить дальнобойной артиллерией, а близ редута № 3 и осадной батареи № 2 – устроить плацдарм на три роты и 4 орудия.

В командовании начальника левого фланга осады полковника Козелкова оставлены 8 рот.

Для того чтобы уменьшить площадь, занимаемую отрядом, и тем облегчить оборону осадных работ и лагеря, лагерь перенесен еще раз вперед и примкнут вплотную к 1-й параллели, т. е. расположен всего в 280 саженях от крепостной стены. Для облегчения обороны лагерь поставлен чрезвычайно тесно. Чтобы укрыть людей от пуль, приказано углубить кибитки и юламейки в землю и обсыпать их снаружи валиками.

Ввиду близости лагеря к крепости, стрелкам в передовых траншеях приказано не допускать безнаказанного обстреливания внутренности лагеря текинцами. Но, несмотря на эту меру, в лагере ежедневно были потери, в особенности в лошадях.

В лагере сосредоточен под личным начальством генерала Скобелева общий резерв в составе 17 рот, 30 орудий и всей кавалерии.

Имея в руках такой относительно сильный резерв, генерал Скобелев уверенно надеялся поправить всякую частную неудачу войск, расположенных в центре, или на флангах.

Начальнику инженеров, в распоряжение которого были даны саперная рота и рота железнодорожного батальона, приказано озаботиться энергичным приготовлением туров, фашин, мешков, штурмовых лестниц.

Наконец, начальнику кавалерии указано придать кавалерийскому охранению в темные ночи возможно энергичный характер. Поэтому с наступлением сумерек кругом нашего расположена стали всю ночь ходить офицерские патрули. Один из них держал непрерывную связь калы Главной с калой Правофланговой. Другой – калы Опорной с редутом № 3 и далее вдоль ручья Опорного. Местность перед передовыми траншеями освещалась лампой Шпаковского-Табулевича[125] и ракетами.

С 31 декабря по 4 января наши осадные работы из центра значительно подвинулись вперед, а уже исполненные получили более законченный вид. В траншеях за 10 дней осады установилась своеобразная боевая жизнь.

По главным из них, служившим ходами сообщения, шло почти непрерывное передвижение команд и одиночных людей. Чем ближе к крепости, тем тише становились траншеи. На передовых позициях перед калами шеренги наших солдат, тесно прижавшись к брустверу и положив ружья в бойницы из мешков, ящиков, сторожили текинцев и обменивались с ними довольно частыми выстрелами. Пули свистали в разных направлениях и уносили жертвы. В передовых траншеях поражения получались по преимуществу тяжелые: в голову или вообще в верхнюю часть тела.