Завоевания Кхаммы

А Фенамоа повернулся спиной к человеку и присел на землю. Он неловко согнул в локте каменную руку, показывая на что-то. Кхамма вгляделся и заметил на спине великана две каких-то дыры, одну рядом с левой лопаткой и другую немного ниже. Кхамма поднес ладонь к верхнему отверстию, и оттуда на него повеяло холодом и ещё чем-то нехорошим, злым. Ладонь резко закололо. Догадавшись, Кхамма взял камешек, что дал ему Фенамоа, и заткнул это отверстие, и великан испустил вздох великого облегчения. И вдруг - из второго отверстия, пониже, выскочил другой камешек, а скорее - полоска, палочка тускло-желтого цвета. Кхамма вытащил её, и Фенамоа выпрямился. Он повернулся, кивнул Кхамме, сделал шаг в сторону, и вдруг - перед Кхаммой и Граумом высилась та же невообразимо громадная гора. Воин осмотрел дар Фенамоа и наконец понял: это была золотая стрела!

Затем снова послышался сильный треск, и Кхамма очнулся посреди той комнаты с вышивками, куда их первоначально привел И Пань. Вождь тарремцев огляделся по сторонам - все его спутники тоже уже были тут. Кхамма спросил:

- А где Граум?

Все недоуменно переглянулись.

- Он же остался у входа, Кхамма, - напомнила Айа. - Что это у тебя в руке?

- Золотая стрела.

И Пань посмотрел на обретение Кхаммы и ахнул:

- Да это жезл Фенамоа! Откуда он у тебя?

Кхамма вкратце передал, что с ним произошло. И Пань все качал головой, не в силах поверить.

- Этот дар стократ ценней и твоего меча, и зеркала, и даже того Глаза в небе. В нем - власть над всем сущим в Фенамоа, даже демонами и духами.

"Потому-то колдун Шилка и взял с меня клятву, что я передам этот жезл ему!" - мелькнуло в голове у Кхаммы. Он спросил:

- Ну, а вы? Вы получили, что хотели?

- О, да! - послышался хор восклицаний.

Гхимма сказал:

- Из моего кувшина вынули донышко, Кхамма. Теперь я могу выпить целое море, и все равно останусь на ногах.

- Лучше бы ты попросил, чтоб тебя не тянуло к вину, - бросил Огин.

- Это мне и предложили, - отвечал Гхимма, - но я попросил замену.

- А ты, Айа? - спросил Кхамма.

Этеска загадочно улыбнулась.

- Все хорошо.

Огин сказал:

- Братство Горностаев возродится.

- А моя семья не воскреснет, - сказал Волчонок. - Но я стану таким, как Кхамма!

Вечером в лагере Кхамма беседовал с И Панем.

- Жезл Фенамоа у меня, и это цена свободы не только Унь, но всего Фенамоа. Но как им распорядиться, И Пань?

- Я думал об этом, - отвечал звездочет. - Ты помнишь, что рассказывали о демонах в войске Сильных?

- А, ну да, ведь жезл дает мне власть над ними!

- Вряд ли, - возразил ученый. - Учитель А говорил мне, что это демоны не из нашего мира. Помнишь, Волчонок упомянул о какой-то бездне, откуда эти бесы пришли в Фенамоа? Они нездешние.

Он сказал, что против этих бесовских полчищ надо просить помощи у демонов Фенамоа. Кхамме это не понравилось:

- Звать эту нечисть - значит действовать по подобию этих выродков Сильных. Нет! Достаточно того, что теперь звери оставят свое рабство у Сильных.

Звездочет не стал спорить.

Они спешно выступили к столице Ань - по донесениям, туда уже подходили передовые отряды врага. Весь север и несколько княжеств восточного Ань уже были в их руках. Но теперь князья Ань и народ на своей шкуре испытали, с каким врагом имеют дело: зверства захватчиков и набеги бесов и хищников настроили всех против Сильных. Теперь войско Кхаммы встречали приветствиями, а Кхамму называли наследником коакана и избранником Неба. А ближе к Ко-Ань военачальники Запада узнали, что все звери внезапно оставили войско Сильных и разбежались прочь из земель Ань.

- Сильные сами их отпустили, Кхамма, - сказал И Пань. - У тебя теперь жезл Фенамоа, а Сильные, конечно, запомнили урок битвы при Кроа.

Кхамма только день провел в столице. Коакан принял их без прежних церемоний, открыто называя Кхамму зятем и своим преемником. Но О-Ин Кхамма видел только мельком. Зато ночью к нему пришла Илиса.

- О-Ин станет твоей женой, но эта ночь - наша, - сказала девушка, обнимая вождя тарремцев.

- Нет, - отвечал Кхамма, - не ночь. Вся моя жизнь - твоя.

Два следующих дня Кхамма с войском шел на восток. Впереди была неизвестность, возможно - смерть, но Кхамма не думал о битвах и победах. Чувство к Илисе было таким сильным, что иногда ему хотелось погибнуть в бою. Увидеть бы ее! Хоть один только разок, хоть на миг...

- Загляни-ка в меня, влюбленный Кхамма, - пропищало зеркальце вечером в шатре.

Кхамма послушался - и чуть не вскрикнул: Глазок показывал ему Илису. Девушка рассматривала прядку его волос и блаженно улыбалась.

- Поговори с ней, она услышит, - предложил Атри.

Кхамма позвал Илису и объяснил ей про зеркальце. Они начали шептаться, как тогда во дворце. И вдруг образ Илисы размылся и голос её пропал.

- Атри! - вскричал Кхамма.

- Хорошего помаленьку, - отрезало зеркальце.

Рассерженный воин швырнул его в угол палатки.

ДЕНЬ ОГИНА И ДВА ДНЯ ГХИММЫ