Испания была не только редко населена; она вообще была сравнительно бедна природными ресурсами[73]
, и это тоже следует держать в уме при оценке места Индий в экономической системе Испании. Прохладные влажные долины Кантабрии действительно были благоприятны для процветающего мелкомасштабного сельского хозяйства, зависящего от количества выпавших дождей. Валенсия и Мурсия производили субтропические культуры на орошаемых землях, что лишь отчасти прервалось ввиду изгнания морисков. Богатая равнина Гвадалквивира была полна виноградников, оливковых рощ и полей пшеницы, но на большей части территории Испании продовольственные культуры были скудными и в лучшем случае редкими. На засушливых каменистых просторах центрального плоскогорья Месета люди жили главным образом пастбищным скотоводством: крупный рогатый скот разводили в Андалусии, овец – в Старой и Новой Кастилии. Кастилия производила большое количество высококачественной шерсти, часть которой экспортировалась через Бургос и порты Бискайского залива, из другой части этой шерсти ткачи Сории и Сеговии производили ткани. На протяжении первых трех четвертей XVI века выпас овец, шерстяное ткачество и торговля шерстью неуклонно расширялись. Вместе с этим расширением увеличивалось и поголовье овец. В засушливом краю с редким и недолго живущим растительным покровом скотину необходимо было перегонять с зимних пастбищ на летние. Огромные стада следовали за появлением молодой травы. Гильдия владельцев отар овец – Ме́ста – путем своего финансового влияния на короля и благодаря драчливости своих полукочевых пастухов добилась многих привилегий для своих членов: сохранения открытых миграционных путей длиной сотни километров, права доступа на пахотные земли после сбора урожая, права на рубку леса вдоль пути следования стад. Привилегии Месты сильно затрудняли развитие пахотного земледелия и серьезно усиливали нехватку зерна.Лучшие времена для овец и их владельцев закончились к 1570 году. К концу XVI века система рынков и ярмарок, на которых покупали и продавали шерсть, пришла в упадок из-за долгой войны с Фландрией, и многие предприниматели разорились из-за королевских банкротств. И торговля, и промышленное производство вступили в полосу упадка, от которого они так и не оправились полностью. Тем временем сами овцы – по мере роста их поголовья – нанесли ущерб иного рода. Они уничтожали травяной покров, портили растущие посевы и способствовали эрозии почвы. Съедая молодые побеги, они мешали восстановлению лесов. В конце XVI – начале XVII века стояли суровые зимы и были длинные сухие летние периоды. В Старой Испании, как и в Новой, огромные стада овец уничтожали средства к своему собственному существованию. Поголовье стад Месты в XVII веке быстро сокращалось, а сама гильдия утрачивала свою значимость; но ущерб был уже нанесен.
На фоне несколько примитивной сельской экономики Кастилии резко выделяется поразительный рост некоторых промышленных городов в XVI веке. Удвоение численности населения таких городов, как Бургос, Сеговия и Толедо, и даже еще более быстрое развитие Севильи указывали на развитие промышленности и торговли, которое, по крайней мере отчасти, следует приписать стимулирующему воздействию торговли с Индиями. Да, Испания оставалась, как и всегда, производителем сырья, экспортировала вино, оливковое масло и шерсть в обмен на иностранные товары; оливковое масло и вино были среди товаров основного спроса в Индиях. Однако в то же время производство шелка, шерстяных тканей, перчаток, кож и ножевых изделий не только обеспечивало большую часть внутреннего рынка, но и значительную долю экспорта в Индии. Даже каталонские ткани – в значительном количестве – пробили себе дорогу в Индии в середине XVI века через Медину-дель-Кампо и Севилью. Однако этот поразительный промышленный рост оказался временным явлением. Ни внутреннего потребления, ни спроса в Индиях не было достаточно для того, чтобы его поддерживать. Так как в конце XVI века спрос на промышленные товары в Индиях продолжал расти, неспособность испанской промышленности извлекать соответствующую прибыль требует объяснений.