Завоевания в Центральной и Южной Америке XV—XIX веков. Под властью испанской короны

Эти события в Испании поставили трудную проблему сохранения преданности в Индиях не только для верных креолов, но и для испанских чиновников. Обязанностями колониальных чиновников, как и всегда, были поддержание общественного порядка и осуществление каждодневных функций управления. Жозеф Бонапарт был де-факто правителем Испании; его можно даже было бы считать правителем де-юре, раз Карл IV при отречении от престола передал свои права на трон Жозефу и повелел своим подданным подчиниться. Распоряжения, исходившие из Мадрида, теперь приходили от имени Жозефа. Интуиция подсказывала большинству чиновников подчиняться распоряжениям, поддерживать механизм управления в рабочем состоянии и надеяться на лучшие времена. При этом они столкнулись с негодованием испаноговорящего населения, как в Индиях, так и в Испании, против самонадеянности французов и с культом – потому что это был именно культ – среди креолов и испанцев, не занимающих официальные должности, «горячо любимого» Фердинанда VII. Этот несимпатичный неотесанный мужлан – представитель королевского дома, столь безжалостно изображенный Гойей, – тогда казался романтичной и трогательной фигурой, принцем, отвергнутым престарелым отцом и отправленным в ссылку иностранцем-узурпатором. Большинство регионов Индий, даже те, целью которых была полная независимость, по политическим соображениям присоединились к хору сочувствующих, поющему о благородной преданности: можно было быть верным изгнанному и не обладающему властью принцу, не принося в жертву свободу. Но если Фердинанд VII был провозглашен королем Индий, то кто должен был управлять империей от его имени? Кто на самом деле должен был отдавать распоряжения? Центральная Junta не пользовалась в Индиях большим уважением. Это была кочующая с места на место тайная организация. В 1810 году она была почти уничтожена французскими войсками. Впоследствии ее постепенное обретение контроля над местными территориями, казалось, произошло только благодаря помощи армии Веллингтона. Ее несколько схоластический либерализм мало помог повысить ее авторитет. Она ввела представительное правление, отменила инквизицию и цензуру, запретила mita, сбор дани с индейцев, продажу должностей и другие злоупотребления, практикуемые с давних времен; она воплотила все эти реформы в официальном документе – знаменитой Конституции 1812 года. С другой стороны, в своем отношении к королевствам Индий она была сторонницей централизации и занимала, как и все Бурбоны, авторитарную позицию, не имея на то традиционного права. Она проявила меньшее понимание американских реалий, чем многие министры Бурбонов, меньше, чем Аранда, и даже меньше, чем Годой, – оба они играли с идеей делегирования власти. Ее попытки привлечь на свою сторону креолов путем представительства в кортесах, были недостаточными и, наверное, неискренними. Интересы ответственных креолов были более практичными, более местными, более насущными. Большинство из них были консерваторами по характеру и в силу обстоятельств. Они желали такого правительства в Испании, которое защитило бы монархию и католическую церковь от вторжения якобинцев и военных карьеристов из Франции, а также оставило их под властью церкви и монархии и предоставило им возможность заниматься своими собственными местными делами. Они были не больше расположены подчиняться распоряжениям главной Junta, чем принять власть Бонапарта. Если империей будут править juntas, аргументировали они, то американские джентльмены вполне могут создать свою собственную junta. Именно это они и начали делать.