Завоевать сердце гения

– Хорьки… кудахчут?

– Да, они издают очень похожий звук.

Маккамон нагнулся и, не выпуская из рук Микки, подцепил второго зверька. Тот был темным, с белой маской вокруг глаз и окраской, напоминавшей енота.

– Как же вы назвали этого хорька?

– Лео.

– В честь ди Каприо?

– Вы ведь шутите, Денни?

– Конечно, шучу. Это еще проще, чем Микеланджело.

Лео мигом вцепился зубами в холку Микки, за что тут же получил по морде задней лапой. Маккамон опустил зверьков на пол.

Выгнувшись дугой, зверьки стали скакать вокруг нас. Лапы скользили по полу. Скакали они полубоком и при этом действительно издавали потешные звуки, похожие на кудахтанье. Иногда один хватал другого, и тогда они кубарем катались по полу.

– Итак, у вас есть хорьки, – сказала я, с улыбкой глядя на зверьков.

Чтобы не потерять их из виду, я взяла фонарь и направила луч света на клубок из светлой и темной шубок.

– Надо сказать, это довольно неожиданно, мистер Маккамон.

– Услышать, как вы громите мою кладовую, тоже.

– Электричество отрубили, если вы не заметили. И я не смогла уехать с вашего чертовски высоко расположенного пентхауса.

– То, что стало темно, я заметил. Сложно рисовать в темноте. Чему вы улыбаетесь?

– Вы сами сказали, что рисовали. А то заладили «Я творец и я творю». Ой, ха-ха! Смотрите! – я едва успевала поворачивать луч света за юркими зверьками. – Микки только что забрался наверх и дождался, когда снизу пробежит Лео и обрушился на него. Вы бы видели его лицо! – все еще заливаясь от смеха, я посмотрела на Роберта.

– Да, я видел, – тихо отозвался он, не сводя с меня взгляда.

От этого темного взгляда, в глубине тела снова вспыхнул огонь. Я остро ощутила то, что Маккамон так и стоит полуголый.

– Вы разорвали свою одежду, знаете? – спросил он.

Ах ты, черт! Вот куда он пялится!

Из-за моего падения узкая юбка разошлась до самого бедра, выставив напоказ кружевную полосу чулок.

– Вот же невезуха, – выдохнула я, пытаясь свести воедино две половинки разорванной ткани. – Йеннифер меня убьет. Этот костюм часть реквизита на завтрашних съемках.

– И как часто вы носите журнальный реквизит?

– Каждый раз, когда еду к вам, – огрызнулась я. – Мой редактор считает, что у неподготовленных людей глаза могут слезиться из-за того, насколько моя одежда яркая.

Маккамон задумчиво кивнул.

– Так и думал. Та одежда совершенно вам не подходила. Она была… слишком спокойная, что ли.

– Вы смотрели на мою одежду в прошлый раз? Да ладно? – не выдержала я. – По-моему, я и пяти минут не пробыла одетой рядом с вами.

– Это не отменяет того, что та одежда вам не подходила.

– А эта?

Он бегло скользнул взглядом по голому бедру.

– Эту тоже лучше снять, – хрипло сказал Маккамон.

После его слов воцарилась тишина, а атмосфера накалилась настолько, что у меня аж дух перехватило.

Нужно срочно разрядить обстановку.

– Тут, пожалуй, слишком холодно для того, чтобы раздеваться.

– Ага, – кивнул Маккамон, – я отсюда вижу, как вам холодно.

Я опустила глаза – вот предатели! Оба соска были такими твердыми, что ими стекло можно было резать.

– Это не из-за холода.

Маккамон сглотнул.

Вот зачем я сказала это вслух? Разрядила, блин, атмосферу.

– Простите, – сказала я, зажмурившись. – Просто… Давайте по чесноку? Вы как чопорный аристократ викторианской эпохи, а я… Да, проклятье, я люблю секс! Даже на первом свидании иногда отрываюсь по полной, не говоря уже о втором. Если мужчина мне нравится, а я нравлюсь ему, то мы отправляемся в постель. Точка! Ни один из них не мариновал меня так долго, как вы.

– Дело не в вас.

– Это я уже слышала, дело в ваших принципах. Только на хрена вам такие принципы?

– Если я расскажу, вы напишите об этом статью?

Солгать или ответить правду? А что приведет меня в его мастерскую быстрее? И если скажу, что я здесь, потому что хочу его до одури, будет ли это ложью?

– После той провальной статьи меня отстранили. Так что вы правы, я хреновый журналист.

Маккамон уставился на меня.

– Мне очень жаль, что вы лишились работы из-за меня. Статья вышла недостаточно скандальной, верно?

– Ага, – в этот раз даже не пришлось врать.

– И вы согласились на предложение Эйзенхауэра для того, чтобы заработать?

Ну же, позови меня в мастерскую и повышение у меня в кармане.

– Ну почти.

– Что это значит?

– Вам не надоело копаться в моей мотивации? Как на счет вашей?

– Вы для меня закрытая книга, мисс Стоун. Ни одной женщине до этого я не задавал столько вопросов, как вам. Они приходили, подписывали контракт и молча исполняли предписанное. Раздвигали ноги, когда я требовал, кончали, когда мне это было необходимо, и уходили, когда переставали быть нужными. Вы – другая.

– Я обычная нормальная женщина.

– В том-то и дело. Я слишком давно не имел дело с обычными женщинами. Только контракт. Никаких отношений.

Я посмотрела на Маккамона в красном полумраке. Облизала губы.

– Вы можете звать меня Денни.

– Нет, – он покачал головой. – Деловые отношения подразумевают официальное обращение. Никакого панибратства.

– Ладно. Так вы… принимаете меня на работу?

Он буравил меня взглядом. Поймет, что я солгала или нет?

– Для начала на испытательный срок, мисс Стоун.