Завоеватель Парижа

Однако Ланжерон, который всегда был уверен в непроходимой тупости своего начальника, был обижен не столько на него, сколько на Кутузова:

— Как он терпит вмешательство в свои обязанности главнокомандующего? Как он дает помыкать собой императорским фаворитам? Боже, какое немыслимое самоуправство! А особенно невыносим князь, утверждающий, что Бонапарт нас боится, что он боится дать нам генеральное сражение. И государь верит этому самонадеянному мальчишке! Ужас! Все гибнет от произвола нескольких спесивых болванов…

Все это Ланжерон говорил себе, выходя поздно ночью от Буксгевдена, а на рассвете началась битва.

Под Аустерлицем он вначале сражается в центре левого фланга русской армии, а затем пытается задержать отступление русских войск вместе с бригадой генерала Каменского, но безуспешно.

Картинка. О ДЕРЕВУШКЕ ПРАЦ И ОКРЕСТНОСТЯХ

Густой, плотный туман лег на холмы, он накрыл их полностью, сжал, cдавил, стиснул. Ланжерону даже показалось, что сейчас его и его колонну, приготовившуюся к марш-броску, просто сплющит туманом. А если и не сплющит, то придется спускаться вниз — в могилу.

Деревня Прац, примостившаяся у подножия двух холмов, оказалась в какой-то сплошной, непроходимой темноте, как в могиле. И все кто были там внизу, представлялись заживо похороненными.

Настроение было отвратительное, мерзкое. Граф знал, что катастрофа совершенно неминуема, и она все приближалась и приближалась, со все нараставшей скоростью.

Ланжерон резко, нервно провел носком сапога по мокрой от росы траве. Сначала он мысленно росу сравнил со слезами, а потом с кровью. Граф был уверен, что русской кровушки сегодня прольется много, был уверен, что скоро начнется бойня.

Когда граф увидел, что на верх холма торопливо въехал император, то внутри у него все обмерло. Александр был в белом кавалергардском мундире. Он был бледен, но лицо его сияло — видимо, он уже грелся в лучах победы. За ним маячил на белой лошади князь Долгоруков. Его нагло-веселое лицо в эту минуту показалось особенно неприятным.

Еще не приблязясь к Ланжерону, император нетерпеливо крикнул:

— Граф, почему вы до сих пор здесь? Вы что не получили приказа? Мигом — на соединение с Буксгевденом.

И тут же рванул вниз. Ланжерон воспринял появление императора как вестника смерти.