Завоеватель Парижа

Император Александр выбрал для себя и своей свиты в качестве места ночлега замок Бонди, находившийся в семи верстах от Парижа. Ланжерон со своим корпусом шел прямо на Париж. Мармон и Мортье, отойдя от Фер-Шампенуаза, подошли к Парижу с. южной стороны. Произошло это 17-го марта 1814-го года. В этот же день российский император прибыл в замок Бонди и с большим удобством там устроился.

18-го марта 1814-го началось сражение за Париж. 19-го марта он капитулировал. Пока договаривались с французскими маршалами о сдаче Парижа, император Александр объезжал войска, расположенные вблизи Бельвиля и Шомона, и поздравлял их с победой. Он весь сиял. Лицо его светилось нескрываемой радостью. Действительно, город почти весь был взят, но на монмартрских высотах стояли артиллерийские батареи, и они стреляли. Переговоры шли, император поздравлял, а батареи продолжали стрелять. И вдруг канонада смолкла. Воцарилась тишина. Париж замер. Граф Ланжерон во главе ударной колонны захватил высоты Монмартра, занятые остатками корпусов маршалов Мюрата и Мармона, составлявшими около двадцати пяти тысяч человек. Французы оборонялись исступленно: пока они сохраняли контроль над высотами, Париж нельзя было считать захваченным.

На следующий день при въезде в столицу Франции император Александр подъехал к головной колонне корпуса графа Ланжерона. Граф стоял, окруженный своими адъютантами. Он им о чем-то рассказывал. Они, утирая невольные слезы, дико хохотали. И вдруг смех резко оборвался — адъютанты заметили стремительно подбегающего императора. Ланжерон резко обернулся, но Александр уже стоял рядом.

Он лукаво и одновременно торжественно улыбался. В руке его было что-то зажато. Лица адъютантов все еще были неестественно вытянуты. Ланжерон смотрел спокойно, но выжидательно.

— Mr. le Comte (господин граф) — сказал император, прямо глядя в выразительные зеленовато-карие глаза Ланжерона: он хотел найти в них волнение, но не находил его и был явно разочарован.

Все так же глядя графу в глаза, ни на миг не отрываясь от них, Александр разжал руку — на ладони его оказался орден Андрея Первозванного. В лице Ланжерона не выразилось буквально ничего, но по лицам адъютантов пробежала легкая дрожь.

Уже не столь лукаво, но по-прежнему торжественно император продолжал:

— Vou avez perdu cela `a la hauteur de Monmartre, et je l’ai trouv'e (^aы потеряли это на высоте Монмартра, а я это нашел).