Завоеватель Парижа

Пушкин представил его своей жене, всю прелесть которой Ланжерон сразу же оценил, впрочем, как и ее несомненную глуповатость. С полчаса поговорив в гостиной, в основном о парижских модах и свирепствовавшей холере, Пушкин взял графа под руку и провел в свой кабинет, игриво помахав рукой Наталье Николаевне, которая осталась сидеть в гостиной.

В кабинете уже стоял накрытый стол, на котором, кроме дымящегося кофия, были любимые ланжероновские бисквиты и апельсиновый джем.

Граф страстно принялся за бисквиты, а Пушкин тут же накинулся на него с расспросами. Прежде всего, его интересовало взятие Парижа в 1813-м году, а именно то, как корпус графа Ланжерона брал Монмартр.

Пушкин расспрашивал о всякого рода деталях, о сподвижниках графа, особенно интересуясь личностью генерала Александра Яковлевича Рудзевича, яркая судьба и незаурядная личность которого с недавних пор его стали интересовать.

Собственно, когда-то в Одессе уже что-то рассказывал Пушкину о Рудзевиче, но Александр Сергеевич тогда не знал, что этот смелый татарин был подлинным героем Монмартра, столь много сделавшим для взятия Парижа. Но зато теперь Пушкин стал расспрашивать именно о генерале Рудзевиче, который, оказывается, был не просто любимчиком Ланжерона, а при этом еще и совершенно замечательным русским полководцем, умевшим выходить победителем из совершенно проигрышных дел, виртуозом бешеной атаки.

— Начну по порядку — обратился к Пушкину Ланжерон, запихивая в рот квадратик бисквита, намазанный апельсиновым джемом:

— В Дунайской армии адмирала Чичагова (да простит Бог все те глупости, что он наделал) полк, которым командовал Александр Яковлевич Рудзевич (сын крымского татарина Якуба Измаиловича), был прикомандирован к моему корпусу. Тут-то я и увидел, что имею дело с офицером неустрашимым и дерзким, умеющим отчаянно рисковать. Командуя авангардом моего корпуса, он преследовал Наполеона до самой границы. Перейдя Неман, генерал Рудзевич стал гнать неприятеля до крепости Торн и участвовал вместе со мной в блокаде этой крепости (к этому времени под его началом была бригада, состоявшая из двух егерских полков). Проявил себя Александр Яковлевич совершенно блистательно. Исходя из этих соображений, я ходатайствовал о назначении его начальником штаба моего корпуса.

— А что же Париж, граф? Меня занимает сейчас именно штурм Парижа — крайне нетерпеливо проговорил Пушкин.

— Постойте, милейший. Будет вам сейчас и Париж. Слушайте и не перебивайте.