Завоеватели

— Призрака Желтой Дамы, — объяснил юноша. — Довольно неприятная особа, так рассказывают.

На площади грянул здоровый дружный хохот.

— Малыш, — снисходительно произнес Хильзен, которому едва исполнилось девятнадцать лет, — если у вас в городе все такие, как ты, то я не удивляюсь, что мы вас побили…

Синяка не обиделся. Подождав, пока перестанут смеяться, он спокойно сказал:

— У нас таких больше нет.

Косматый Бьярни поманил его пальцем. Горожанин подошел ближе, не опуская глаз.

— Как тебя зовут, мальчик? — спросил капитан.

— Синяка.

— Это имя или прозвище?

Синяка немного подумал.

— Имя, — сказал он наконец.

Бьярни положил тяжелую ладонь ему на плечо. Покосившись, Синяка увидел на волосатой лапе капитана широкий кожаный браслет, утыканный шипами.

— Так вот, Синяка, пойдешь с нами в башню. Не исключено, что ты ценой своей жизни хочешь погубить доблестных парней с «Медведя». Но больно уж неохота отдавать башню волчарам.

Синяка не выразил ни удивления, ни страха. Он повернулся и зашагал к тяжелой двери, на которой даже не было замка, потом остановился и поманил к себе могучего Норга. Норг уперся в мостовую, расставив пошире ноги в почти новых кожаных сапогах, и потянул дверь на себя. Несколько минут он пыхтел и медленно багровел, затем дверь подалась с адским скрежетом. Норг ворвался в башню, не заметив даже, как толкнул по дороге Хильзена, который схватился за раненую руку и безмолвно скорчился у стены, уставившись в одну точку и приоткрыв рот. Синяка обошел его и оказался в пыльном сумраке башни у винтовой лестницы.

— Ну, где ты там? — хрипло шепнул из темноты Косматый Бьярни.

Откуда-то из-под лестницы зашелся кашлем Хилле Батюшка-Барин.

— Иди вперед, — приказал Синяке Бьярни.

Без колебаний Синяка быстро побежал наверх, и под его ногами винтовая лестница исполнила старинную гальярду, причем, фальшивила и иногда путалась в диезах. За Синякой затопали сапоги Завоевателей, и башня огласилась какофонией звуков.

Один за другим они появлялись в большом круглом зале на втором этаже. Синяка ждал новых хозяев Датского замка, стоя посреди зала, — высокий, по-детски легкий, с бесстрашными глазами одного цвета с осенним ветреным небом, светящимся в бойнице.

Справа громоздился древний доспех — с широкими лапами, мощной грудью в обручах из дутого железа, он стоял, слегка присев на полусогнутых ногах и растопырив руки. Казалось, он хочет схватить Синяку за плечи.

К доспехам вела цепочка следов, отпечатавшихся в густой пыли. Только теперь, увидев следы и поглядев на мальчика со стороны, Бьярни заметил, что он босой. Светло-серые армейские штаны Синяки были покрыты снизу коркой засохшей глины.

Пыль лежала везде — не только на каменном полу, но и на доспехах, на огромных грубых столах и лавках, сваленных в углу. Выцветшие ветхие гобелены, висевшие на стенах, расползались от одного только прикосновения пальцев (можно добавить, что то были пальцы хозяйственного Тоддина).

Хильзен разбежался и легко вскочил на стол, грохнув сапогами. Стол даже не крякнул — предки нынешнего хилого племени ахенцев делали мебель на славу. Бьярни покосился на Хильзена с еле уловимым одобрением.

Под столом кучей лежала старинная серебряная посуда. Судя по некоторым характерным пятнам, так и не вымытая после последней трапезы, со времени которой протекло уже несколько столетий. Желтая Дама как раз появилась во время пиршества и выгнала людей из замка навсегда.

— Недурно, — кратко заключил Косматый Бьярни и жестом велел Синяке подниматься на третий этаж.

Синяка без малейших колебаний повиновался, сверкнув на лестнице босыми пятками. Бьярни тяжеловесно ступал за ним.

На третьем этаже они обнаружили склад оружия тысячелетней давности. Завернутые в истлевший ковер, под окном-бойницей лежали огромные мечи. Многие даже не заржавели — в башне было сухо. Хильзен толкнул ногой ковер и задумчиво поглядел на рассыпавшиеся по полу клинки.

В другом углу навалом лежали копья, пики и несколько тяжелых алебард. Синяка хотел было взять одну, но едва не отрубил себе ногу.

— Да, тут можно разместиться, — сказал Бьярни. Он еще раз оглядел большую комнату и прищурился с удовольствием. — Только сначала нужно убрать пыль, а то задохнемся.

Норг покровительственно потыкал в Синяку пальцем.

— И никакие призраки нам не указ.

На секунду в комнате стало тихо, и вдруг снизу донесся звон металла и отчаянный вопль Хилле, в котором смешались страх и боль. Бьярни мгновенно схватил Синяку за волосы, подтащил к себе и приставил нож к его горлу.

— Все-таки там была засада, — сказал он. — Змееныш.

Хильзен, придерживая меч в ножнах, подскочил к лестнице, склонился и крикнул:

— Хилле! Ты жив?

Снизу залязгало. Потом послышался басок Хилле:

— Ну.

— Что там у тебя случилось?

Лязг возобновился. Потом Хилле сказал:

— А, мать его. — И закашлялся. — Доспех упал, зараза. — Он гулко чихнул несколько раз, после чего вкусно шмыгнул носом.