Завоеватели. Как португальцы построили первую мировую империю

Упрямо цепляясь за свои имперские идеи, Албукерк не слушал ничьих советов. Он полагал, что сумеет продержаться до сезона дождей, в августе же прибудут корабли из Лиссабона. Албукерк не догадывался, насколько перемирие с Виджаянагаром развязало Адиль-шаху руки. На недовольство же среди своих людей он решил попросту закрыть глаза. Частые вылазки вражеских войск утомили португальцев. Кроме того, работы по возведению стен шли крайне интенсивными темпами, что доводило до изнеможения их участников. Португальцам было хорошо видно, насколько велики силы противника. Люди были измучены жарой, запасы продовольствия сокращались. Настроения в рядах португальцев царили мрачные. Многие фидальго и простые солдаты не понимали, почему Албукерк решил действовать именно таким образом. Даже Тимоджи поссорился с губернатором из-за его несгибаемости. Между тем начались дожди, море стало неспокойным. Португальцы понимали, что попали в ловушку. Некому было прийти на помощь губернатору. Похожая ситуация наблюдалась в Ормузе. Албукерк полагался на небольшую группу фидальго, которые были ему преданы. Самым именитым из его сторонников был племянник Албукерка, молодой Антониу ди Норонья. Он отличался предприимчивостью и храбростью.

Между тем жители Гоа, как мусульмане, так и индуисты, взвесили все за и против и заключили, что будет правильнее поддержать армию, стоящую за воротами.

Палуд-хан, которому сообщили о растущем недовольстве среди португальцев, хорошо спланировал нападение и совершил его в самый подходящий момент. В ночь с 10 на 11 мая, воспользовавшись благоприятными для операции погодными условиями, войска переправились на другую сторону на плотах. В темноте началась суматоха. Смешанная армия, состоявшая из португальцев и местных малабарских войск, оказалась застигнутой врасплох. Кроме того, союзники действовали неслаженно. Натиск врага оказался настолько быстр и яростен, что войска в панике бежали, бросив пушки. Вскоре португальцам пришлось отступить на территорию города. Некоторые представители малабарских войск дезертировали. В городе же мусульмане поднялись против своих новых правителей. Начались уличные стычки между ними и португальцами. Албукерк старался взять ситуацию под контроль. Скоро португальцы закрепились в цитадели. На протяжении двадцати дней губернатор призывал своих людей бороться, постоянно объезжал командные посты и даже ел в седле. Но восстановленные в спешке стены, камни которых скрепляла всего лишь глина, неумолимо разваливались. К бунтовщикам примыкало все больше жителей Гоа. Стало понятно, что в распоряжении Албукерка слишком мало людей и долго так продержаться не получится. Вскоре прибыл сам Адиль-шах собственной персоной. С городских стен португальцы видели море шатров, а также синие и красные флаги. «Над всеми шатрами развевались знамена, и пугающие боевые кличи сломляли дух наших людей». Все больше и больше капитанов призывали Албукерка отступить пока не поздно. Шансы благополучно выйти из гавани и добраться до Кочина таяли с каждым днем. Губернатор, поддерживаемый приближенными, упорно утверждал, что город можно удержать даже при таких обстоятельствах и скоро Адиль-шах будет снова вынужден вернуться к стычкам с Виджаянагаром. Когда Албукерк узнал о перемирии между этими двумя правителями, Жуан Мачаду пришел снова и предупредил, что Адиль-шах намерен сжечь португальские корабли. Более того, одно судно затопили в канале, чтобы таким образом преградить португальцам путь к отступлению. Только тогда Албукерк понял, насколько серьезная складывается ситуация.

Побег из окруженной врагами цитадели был запланирован на ночь с 30 на 31 мая. Подготовка проходила в обстановке строгой секретности. В полночь должен был зазвонить один-единственный колокольчик. Этот звук служил сигналом. Корабли приготовили к отплытию. Отступление к берегу прикрывал элитный отряд капитанов. Предложение поджечь город Албукерк отклонил. Он поклялся вернуться и снова покорить Гоа. В остальном же Албукерк был беспощаден. Он приказал Тимоджи убить всех мусульман, которых они удерживали в плену, — мужчин, женщин и детей. Было велено никого не оставлять в живых. Кроме того, Албукерк распорядился вывести из строя пушки и убить лошадей, чтобы не было погони. Арсенал и все запасы должны были быть сожжены.