Завороженная

Александр решил, что битву придется отложить, но в неизбежности сражения не сомневался. И поскольку он представить себе не мог, что потерпит в этой битве поражение, не видел смысла конфликтовать раньше времени. Пока он еще не хозяин дома. И по правде говоря, не хочет расстраивать престарелых слуг его матери. Ему очень хочется послушать их воспоминания, а человеку, вознамерившемуся от них избавиться, они не станут открывать душу. Роль их в доме с введением нового режима неизбежно изменится, но он сможет провести эти изменения с минимальным ущербом для стариков.

– Уверен, что вы правы, – непринужденно сказал Алекс.

Он открыл дверь гостиной, и Тристан с Изольдой бросились со всех ног на свободу, прошмыгнув у него между ногами.

– Возможно, Моркомб возьмет на себя ответственность по уходу за этими существами, – сказал Александр.

– Он дает понять, что они и его раздражают, – ответила Ливия. – Но на самом деле он их любит, и они отвечают ему взаимностью.

– Тогда, возможно, мы одним выстрелом убьем двух зайцев, – сказал Александр, провожая Ливию на улицу. – Позвольте мне отвезти вас на Маунт-стрит.

Алекс проводил Ливию до дома и ушел, послав ей воздушный поцелуй и обещание прийти на ужин. Затем он быстрым шагом пошел в направлении Пиккадилли. Поймав кеб, он велел отвезти себя на Халф-Мун-стрит, туда, где снимал жилье Татаринов.

Александр расплатился с извозчиком и, остановившись посреди узкой улочки, стал разглядывать дом, где жил Татаринов. Татаринову неведомы были искушения богатством, и жизнь он вел в корне отличную от той, которой жили остальные члены их немногочисленной группировки. Но и слеплен он был не из того теста, что прочие заговорщики, думал Александр, постучав в дверь молоточком.

Татаринов представился Константину Федоровскому, когда последний приехал в Лондон. У Татаринова имелись безупречные рекомендации – эти письма были направлены непосредственно Федоровскому революционерами, проживавшими в Санкт-Петербурге. Компетентность Татаринова не вызывала сомнений, и, несмотря на очевидную грубость манер, Александр и его сподвижники скорее с благодарностью, чем с подозрениями, приняли Татаринова в свои ряды. Теперь Александр сомневался в том, что они поступили правильно.

Александр еще раз постучал в дверь, и примерно через минуту дверь приоткрылась, и в щель просунула голову молодая горничная. Оглядевшись, она спросила:

– Слушаю, сэр?

– Месье Татаринов дома? – вежливо поинтересовался Александр.

– Да, сэр. Мне сообщить ему, кто пришел?

– Не надо, просто пропустите меня к нему. – Алекс распахнул дверь и ступил в узкий коридор. – Где мне его найти?

– Вторая дверь на лестничной площадке второго этажа, сэр. – Горничная указала на темную лестницу в дальнем конце коридора.

Алекс кивнул и стал подниматься по лестнице, перешагивая через ступени. Он пару раз сильно постучал в указанную дверь и стал ждать, глядя на крохотный глазок в верхней части двери. Вскоре в замке повернулся ключ, и дверь распахнулась.

– Что привело вас сюда, князь? – спросил Татаринов, равнодушно глядя на Прокова.

Алекс покрутил в руке серебряный набалдашник трости. Этот непременный аксессуар джентльмена легко превращался в смертельное оружие, ибо в трость была вмонтирована шпага. Стоило только нажать на ручку в нужном месте. Александр не думал, что ему придется прибегать к этой мере, и все же лучше быть начеку.

– Я пришел спросить, что привело вас сегодня днем на Кавендиш-сквер, – непринужденно ответил Александр. – Я знал, что за мной следят несколько человек, но не думал, что в числе преследователей будете и вы, Татаринов.

– А, вот в чем дело. – Татаринов кивнул. – Вам лучше зайти. – Хозяин отступил, пропуская гостя.

Александр зашел в гостиную. В камине нещадно дымил битумный уголь. На каминной полке горели сальные свечи, источавшие не слишком приятный аромат.

– Не вполне то, к чему вы привыкли, верно, князь? – Татаринов рассмеялся. – Не все революционеры – изнеженные аристократы, как видите. – Татаринов подошел к столу, наполнил две рюмки водкой и протянул одну из них гостю: – Выпейте со мной.

Александр хотел было возразить Татаринову в том же тоне, но воздержался от комментариев. Он взял рюмку и одним глотком осушил ее. Татаринов одобрительно кивнул и последовал примеру визитера, после чего наполнил рюмки по второму разу.

– Значит, вы их засекли?

– Я знаю, что за мной следят, но не знаю кто, – сказал Александр. Он продолжал держать руку на набалдашнике трости, не спуская с Татаринова глаз. – Надеюсь, вы мне об этом расскажете, поскольку тоже за мной следите.

– А, это люди Аракчеева, – сообщил ему Татаринов. – У них на вас ничего нет, но им дана команда следить за каждым русским в городе. Пару дней они отслеживают всех. Повторяю, вас они ни в чем не подозревают. Я постарался внушить им мысль, что вы безобидны. Они считают, что я один из людей Аракчеева, один из них. Если я говорю им, что ничего предосудительного не происходит, они мне верят. К Рождеству вы расстанетесь со своими тенями, они займутся кем-то другим.