Завр – вождь Яруллов

– Род выживет! – твёрдо произнёс Гукур, – Я вижу. Их сердца сильны и кровь светла. Предки говорят: род будет жить!

И тут же громкий крик десятков ликующих людей оглушил меня.

В самом деле, что ещё нужно было для счастья в те времена? Знать, что род твой не пропадёт, не зачахнет, растворившись во времени, а – выживет! Значит, не напрасной была жертва. Предки приняли к себе охотников, ушедших к ним из мира живых.

Чем не повод для радости!?

Пока я обдумывал причины ликования своих нынешних сородичей, взрослые мужчины продолжили ритуал.

Когда я увидел и в полной мере осознал, что будет происходить дальше, меня замутило. В какой-то момент я даже думал, что лишусь сознания. Но нет, удержался…

Охотники разделывали два мужских тела, как обычные звериные туши, разрубая их на куски и нанизывая на заточенные колья. Колья эти, в свою очередь, расставлялись вокруг костра для жарки мяса.

Только сейчас я в полной мере осознал, в чём именно заключался истинный смысл принесённой жертвы.

Покалеченные охотники отдали родичам свои тела, дабы прокормить их и не дать умереть от голода!

Тело умершей девочки, кстати, тоже было разделано и отправлено на костёр…

И мы потом это ели.

Да. Именно так оно и было. Оказалось, что при необходимости мы вполне могли быть и каннибалами.

И я ел тоже. В первый раз, с непривычки, меня мутило, были даже позывы к рвоте. Мой желудок через моё сознание не принимал подобную пищу. Ничего… Пересилил сам себя и съел то, что было… Выбор у меня, собственно говоря, оказался невелик. Либо ешь то, что дают, либо – голодная смерть. Да и сородичи не поймут, если я вдруг откажусь…

Закончив с трапезой, обглоданные и очищенные от мяса кости убитых сородичей мы бросили в костёр. Это немного добавило огня и тепла. Головы их, вернее – черепа, выскобленные до блеска, шаман унёс куда-то вглубь пещеры.

Я не заметил момента его возвращения. Но когда Гукур вновь оказался среди нас, черепов с ним уже не было…

Сейчас, сидя у себя дома на мягком диване, поблизости от своего набитого продуктами холодильника, вы можете думать и говорить обо мне всё, что угодно. Морализировать на тему каннибализма и моей (якобы) пропаганды столь гнусного дела. Может быть, кто-то из вас даже напишет в правительство (или ещё куда-нибудь) гневное письмо с требованием запретить мою книгу…

Но только прежде, чем вы займётесь этим, сначала поживите месяц-другой без еды, в лесу или в горах (лучше – зимой), в тесной группе особей, таких же голодных, как и вы сами. Без всякой надежды на получение помощи от кого бы то ни было. Вот тогда я и погляжу, насколько высоки будут ваши хвалёные моральные устои.

При этом хочу заметить, что я с величайшим презрением, если не сказать – омерзением, отношусь к каннибалам современным.

Имея полные холодильники самой разнообразной еды, они жрут человеческое мясо, потакая своим извращённым, низменным гастрономическим вкусам.

Невозможно ничем объяснить и оправдать их изуверские способы удовлетворения своих мерзких пищевых позывов.

Но это так, к слову пришлось…

Продолжим…

Метель, длившаяся несколько дней, к утру утихла. Снаружи наступила такая тишина, что, казалось, мы в пещере можем слышать, как осыпается снег с деревьев в лесу.

Взрослые охотники, усвоив за ночь полученные калории и заметно приободрившись, проснулись с рассветом. Доели то, что осталось от вечернего ужина, быстро собрались и вышли из пещеры. Пора было отправляться на поиски добычи. Род надо кормить.

И только тогда я понял, почему ритуал поедания сородичей произошёл именно вчера.

Смерть Шуа дала знак вождю и шаману, что люди дошли до крайней степени истощения. И самые слабые уже начинают умирать.

А вой волков дал сигнал опытным охотникам, что метель близится к концу. И нужно готовиться к выходу на охоту. А для этого, прежде всего, нужны силы. Вот так и была решена судьба самых слабых и уже не приносящих роду никакой пользы калек…

Что ж, в какой-то мере решение было вполне логичным и обоснованным. И даже (если хотите) гуманным.

Род должен выжить!

И малое должно отдать свою жизнь ради большего. Уже тогда, живя дикарями в пещерах, люди понимали и осознавали это. И старательно прилагали к этому все свои усилия.

И не только в плане пропитания…

В ту зиму моя мать была не единственной женщиной, вынашивавшей ребёнка. Едва ли не треть женщин в роду были беременны.

Как я убедился впоследствии, дети гибли, часто не успевая дорасти даже до подросткового возраста. Они срывались со скал в горах, тонули в воде, умирали от голода и болезней, подвергались нападениям хищников.

Но, всё же, род продолжал жить, рожая всё новых и новых своих потомков и по возможности сберегая каждого, кто умудрялся выжить в столь непростых условиях. И потому та малая жертва, что была принесена вчерашним вечером, не только позволяла продлить жизнь всем нам, но и забирала из рода двух его членов.

Как считали у нас в спецназе – «минус два»… Две потери…