Завтра будет буря

Тихие «Водный стадион» и «Войковская» незаметно пролетели мимо идущих через них путников. Без особых приключений отряд выбрался к идущей на поверхность лестнице, и по полу обвалившемуся подземному переходу вышли на ночную улицу.

Что-то явно изменилось. Что-то неосязаемое обступало со всех сторон, но понять что это, было невозможно. Напряженная, словно вакуумная, тишина отдавалась звоном в ушах у каждого из членов группы. Улица будто бы приготовилась к отражению чьей-то невидимой атаки и в целях защиты спрятала подальше всех своих обитателей и все звуки, которые хоть как-то могли выдать здесь жизнь.

— Так, нечего стоять. Быстрей начнем, быстрей и закончим- прервал тишину глава группы.

Участники этого путешествия зашевелились и, построившись цепочкой, зашагали к своей цели, отмеченной на командирской карте серым крестиком. Впереди цепочки, для того чтобы отслеживать движение впереди, шел Костя, а замыкал шествие Удальцов с доставшимся ему вторым ночным прицелом. Они беспрепятственно прошли первый участок от «Войковской» по железнодорожным путям до «Красного Байлтийца». Все улицы, шедшие параллельно путям, по которым они шли, встречали их таким же безжизненным поведением, что и прилегающая к входу в метро, улица. Раскрыв иссия-черные зевы своих подъездов, дома внимательно следили за вторгшимися в их владения чужаками десятками своих темных оконных глазниц. Редкие потрепанные деревья или

пожухлая желтая трава замирали, стоило лишь человеческой цепочке приблизится к ним.

Сам «Балтиец» встретил их безжизненным запустением и серостью еще не раскрошившегося, не аккуратно уложенного, асфальта. Не останавливаясь на станции, группа проследовала дальше. И снова перед ними предстал унылый серый пейзаж разрушенного покинутого мегаполиса. Они шли тихо, никто даже не делал попыток заговорить друг с другом. Спустя несколько сотен метров после железнодорожной станции, в зеленом свете экрана своего прицела, Костя вдруг заметил какое-то движение. Группа мгновенно рассредоточилась, и замерла в ожидании указаний. Но объект интереса так больше и не появился. Возможно, это был какой то мусор, или забредшая крыса.

Когда они подходили к парку имени Тимирязева, прямо на них неожиданно подул легкий ночной ветерок. Он слабо обдувал лицо и, немного ободряя Костю, наполняя уши новыми звуками. Странное чувство, когда вроде бы идешь по путям, точно таким же, как и в метрополитене, но в это же время над головой не серый надоевший за годы хождения, свод тоннеля, а темное, усыпанное искрящимися звездами, небо, пусть и все время на половину заволоченное низко стелящимися, густыми темными тучами. На минуту Костя позволил себе непростительно отвлечься и посмотрел наверх. Не так часто ему удавалось видеть звезды. Но он был больше чем уверен в том, что ему никогда не надоест на них смотреть. Маленькие точки, казалось, рассыпаны по небесной бесконечности совершенно хаотично без какой-либо последовательности, без порядка, без правил. И это совершенно наплевательское отношение к организации, отсутствие правил всегда притягивало его. Ни тебе законов, ни правил, не нужно сидеть под землей, дабы тебя не сожрали монстры, не нужно работать, что бы не умереть от голода. Не жизнь, а сказка. Мало в мире осталось того, что может так завораживать…

— Хорошее было место, красивое- задумчиво протянул Удальцов, когда из темноты наконец начали маячить верхушки передовых деревьев. Судя по карте, они были на пол пути к железнодорожной станции «Гражданская», а это была та самая «близкая точка к опасному парку», о которой упоминал Коршев — Я тут гулял раньше… — он оборвался на полуслове, но смотревший на него в тот момент Костя увидел, как Удальцов вцепился в рукоятку своего автомата. Похоже, что больше никто либо не придал этому значения, или просто решил промолчать, потому что никто не проронил ни слова, даже Лешка решил не нарушать тишину. Он вообще выглядел как-то странно с того момента, как группа вышла на поверхность. Хотя, может Косте это только кажется?

Сам же парк, огромных размеров, с момента исчезновения человечества разросшийся гораздо дальше на юг, пересекая саму железную дорогу, в больших количествах давал новые всходы нежной, но уже с рождения ужасной, мертвой, поросли. Он стоял высокой громадой злых деревьев, и разглядеть среди этой громады отдельные растения было невозможно. Наполненные редкими больными листьями, верхушки то и дело напряженно колыхались, будто бы от ветра, но никакого ветра тут и в помине не было, даже тот бодрящий штиль мгновенно улетучился, стоило лишь людям приблизится к этому парку. Этот парк был живым. И он метается в радиационной агонии уже много лет, поэтому увидев в непосредственной близости от себя виноватых в этой агонии, мгновенно всполошился. Костя видел эту темную злобу, призрачными щупальцами тянущуюся к ним. На мгновение ему даже показалось, что парк что-то сказал. Не человеческим голосом, а каким то шумом, но в том, что это был зов, Костя был уверен.